|
Пин чувствовал себя очень неуютно: ему показалось, что, говоря о Камнях, Денетор быстро и странно посмотрел на него. Они говорили ровно час, и Пин никогда потом не мог забыть ни пронзительного взгляда правителя Гондора, ни его внезапных ошеломляющих вопросов, ни внимательного осторожного Гэндальфа рядом. К концу разговора Пин совсем обессилел. — Наконец-то, подумал он, — теперь бы я позавтракал за троих. Отпуская гостей, Денетор сказал, что хотел бы видеть Гэндальфа на совете ближе к утру. — Впрочем, — добавил он, — правитель Гондора рад видеть благородного Митрандира в любое время. Не надо сердиться на старика, к старости ум слабеет. — Ну нет, благородный Денетор, — отвечал маг. — Разум покинет это тело вместе с жизнью. Я ведь понял, почему ты расспрашиваешь того, кто знает меньше всех, когда я здесь. — Тем лучше, — слабо усмехнулся Денетор. — Глупо отказываться от совета и помощи в такой час, но у тебя свои цели, и я их не знаю. А правитель Гондора никогда не станет орудием в чужих руках. Дела Гондора — мои дела, и больше ничьи, во всяком случае, до тех пор, пока никто другой не предъявит больших прав решать их, чем мои. — Так сохрани страну до прихода того, кто может иметь такие права. Вот в этом-то я и помогу тебе всеми силами. И вот что я еще скажу, Денетор. Я никого не стану делать орудием ни в Гондоре, ни в какой другой стране, будь она велика или мала. Но когда возникает угроза всему светлому, что есть в этом мире — это мое дело. И если хоть что-нибудь переживет надвигающийся мрак и сможет цвести и приносить плоды — это будет моя победа, даже если Гондор падет. Ты носишь имя Хранителя Цитадели, но разве ты забыл, что я тоже Хранитель? Всю дорогу из дворца Гэндальф молчал и ни разу не взглянул на Пина. Провожатый привел их к дому у северной стены Цитадели. Там для них была приготовлена большая, светлая комната с окнами на Реку. Подождав, пока проводник вышел, Пин бросился к магу. — Ты сердишься на меня, Гэндальф? Но я сделал все, что мог... Тогда маг, смеясь, обнял его за плечи. Пин с облегчением услышал его веселый голос: — Конечно, ты сделал все, что мог. Даже два старых мудреца не смогли загнать тебя в угол. И все-таки Денетор узнал больше, чем ты думаешь. От него не укрылось, что предводителем отряда после Мории был не Боромир, а кто-то более высокого рода, и этот кто-то со своим прославленным мечом намеревается прийти в Минас Тирит. Со дня отъезда Боромира правитель часто размышлял о прошлом Гондора и не забыл слов предсказания. Денетор не похож на других, Пин. Какова бы не была его родословная, в нем течет чистая кровь нуменорцев. В нем, и в Фарамире, его втором сыне, но не в первом, которого он любил больше. Денетор прозорлив. Воля и мудрость позволяют ему читать в мыслях людей даже на расстоянии. Обмануть его трудно, а пытаться сделать это опасно. Для тебя помнить об этом полезно — ты принес ему клятву. Уж не знаю, что тебя надоумило, но сделано было от души, и, по-моему, тронуло Денотора. Ты теперь полноправный воин Гондора, но правитель о тебе не забудет, не надейся. И будь осторожен. Гэндальф помолчал, раздумымая о чем-то своем, потом сказал: — Ну, Пин, пора на совет к правителю. Прошу тебя, разыщи Беллазора, узнай, как его устроили. Здешний народ хорошо относится к животным, но о конях, боюсь, знает маловато. Не успела закрыться за магом дверь, как на Башне Цитадели колокол отбил три удара — время совета. Посидев немного в одиночестве, Пин вышел на улицу. Солнце стояло невысоко. Дома и башни бросали длинные, резкие тени. В синеве неба сверкали далекие снежные вершины Белых Гор. Несмотря на ранний час, на улицах было много вооруженных людей. — Девять часов по нашему, — сказал Пин себе под нос. — Самое бы время позавтракать, да на травке, да весной, да чтобы Брендидуин журчал рядом. |
