|
Страж почтительно приветствовал его, и не только пропустил его самого, но позволил пройти и товарищу знатного чужеземца. — Вот здорово! — восхитился Бергиль. — Мальчишкам ведь не разрешают больше выходить за Ворота без старших. Теперь мы все увидим. Перед воротами собралась толпа. Как только хоббит с мальчиком протолкались в первые ряды, послышался звук труб и крики: — Фарлонг! Друг Фарлонг! К воротам приближался небольшой отряд воинов в панцирях, с тяжелыми топорами. Их предводитель, коренастый, широкоплечий человек в кольчуге и шлеме с длинным тяжелым копьем в руке, ехал впереди, верхом на мохнатом битюге. Среди приветственных криков слышались горькие голоса: — Их так мало! Всего двести воинов! А мы ждали не меньше двух тысяч. Им отвечали другие: — Хорошо хоть эти пришли! Отряд Фарлонга, предводителя одной из южных провинций Гондора, вошел в Город, а к Воротам уже подходили новые войска. Лучники, латники, конные, пешие, воины с гор, с морского побережья, с запада. Последним прошел отряд рыцарей Имрахиля, правителя области, расположенной в устье Андуина. Он был родичем Денетора. На его знамени плыл гордый белый корабль с носовой фигурой, изображающей лебедя. Около трех тысяч пехоты и конницы, все союзники Гондора, вошли в Город. Топот, пение, боевые кличи, звуки рогов постепенно затихли. В неподвижном воздухе висела кисея пыли. Солнце склонялось за Белые Горы, и на Город ложились вечерние тени. Близилось время закрытия ворот. Пин взглянул в небо. Лучи заходящего солнца с трудом пробивались сквозь дымный, пепельно-серый воздух. Краски заката были багровы и угрюмы. — Какое гневное небо! — пробормотал хоббит, забыв о своем спутнике. — Точно! Если я не приду вовремя, гнева будет хоть отбавляй, — отозвался Бергиль. — Идем, Ворота уже закрывают. Они последними вошли в Город, когда в окнах уже зажигались огни. — До свидания, — попрощался Бергиль. — Увидишь отца, поблагодари его от меня за нового друга. И приходи завтра опять. Они расстались в Нижнем Городе, и Пин поспешил в Цитадель. Быстро темнело. Идти было далеко, он устал и проголодался, и вдобавок опоздал к ужину. Берегонд обрадовался его приходу, поделился своим пайком и стал расспрашивать о сыне, но Пин торопился домой. На сердце у него было неспокойно. Хотелось повидаться с Гэндальфом, который все знает, и рядом с которым ничего не страшно. Они вышли на улицу. В небе не было ни звездочки, и город затопила темень. — Ты найдешь дорогу? — забеспокоился Берегонд. — Нам приказано не зажигать огня в домах и на стенах. Да, чуть не забыл! Утром тебя призывает Денетор. Похоже, в третий отряд ты не попадешь. Ну, да как-нибудь увидимся. Прощай, друг. Доброй ночи! В комнате, куда наконец добрался Пин, было темно, но на столе горел маленький фонарик. Гэндальфа опять не было, и от этого тревога и грусть Пина только возросли. Он выглянул в окно — все равно что в чернильницу заглянул. Тогда ему пришло в голову закрыть закрыть ставни. Стало немного уютней, он лег и прислушивался — не идет ли Гэндальф, да так и уснул. А среди ночи он проснулся и увидел мага, меряющего шагами комнату. На столе, среди свитков пергамента, горели свечи. Пина разбудило бормотание, но он услышал только, как Гэндальф, тоскливо вздохнув, сказал: — Когда же вернется Фарамир? — Ты пришел! — радостно воскликнул хоббит, поднимаясь. — Это хорошо, а то я думал, не забыл ли ты про меня. Такой длинный день был... — Ночь будет еще длиннее, — ответил маг. — Мне нужно подумать, так что спи пока. Рассвета сегодня не будет. Наступил Великий Мрак! 2. ВЫБОР АРАГОРНА Когда стих топот копыт Беллазора, уносящего Гэндальфа и Пина, Мерри вернулся к Арагорну. Сумку свою он потерял еще в Порт Галене, собирать было нечего. |
