– Она такая жадная и страшная?

– Да, чтобы забрать единорога, нужно сперва ее убить.

– Убить? А не существует ли более гуманного варианта?

– В противном случае она нанесет удар первой. Любого, кто приблизится слишком близко к ее собственности, Злая Волшебница превратит в комок грязи.

– А нельзя ли с ней просто поговорить? Ну, как‑либо урезонить…

– Урезонить эту су… то есть я хочу сказать, эту сугубо противную особу? Вы смеетесь! Много ли вы можете урезонить даже обычную женщину? А тут – мегерища!

Нортон согласно кивнул. Женщины бывают самокритичны… но это их мало меняет.

– Если бы кто и решился убить Злую Волшебницу, – продолжала Эксельсия,

– то он бы погиб еще на подступах к ее владениям, потому что они под охраной разных прожорливых чудищ и пакостных духов. Да что там чудища и духи – достаточно ступить на проклятую землю, и тут же обратишься в горстку пыли!

М‑да, местечко для прогулок малопригодное! Однако Нортону неловко было выказать себя трусом. Поэтому Нортон по‑прежнему храбрился.

– А мы и не ступим на эту землю, – сказал он. – Мы поедем на Жимчике. Он добрый и могучий демон, на которого не действует злое волшебство.

– Замечательно! В таком случае – в путь!

Однако Нортон не торопился сложить голову.

– Предположим, мы доберемся живыми и невредимыми до жилища Злой Волшебницы, – сказал он. – Какие еще опасности нас поджидают?

– Ворота сторожит ж‑ж‑жуткий дракон.

– И что же в нем ж‑ж‑жуткого?

Гавейн преподал Нортону достаточно уроков драконоборства, хотя практического опыта схваток у Нортона не имелось. Рассказы Гавейна лишь укрепили его в мысли, что любого дракона лучше обходить десятой дорогой!

– Он огромный‑преогромный и злющий‑презлющий – весь в свою хозяйку! И пышет огнем. Охраняет загон, где живет Аликорн, и убивает всякого, кто приблизится. Разумеется, какой‑нибудь храбрец мог бы помериться с ним силами…

Эксельсия выразительно посмотрела на Нортона, сидевшего к ней вполоборота на спине спокойно лежащего Жимчика, которого сейчас было впору назвать Жимищем.

Под взглядом красавицы Нортон приосанился… и как‑то само собой сказалось:

– По чистой случайности меня обучали искусству борьбы с драконами… Правда, я никогда не сражался с живым зверем…

– О, как это замечательно! – воскликнула Эксельсия. – Стало быть, огнедышащее чудовище нам не страшно. Вы его изрубите на куски!

Было ясно, что она глубоко заблуждается насчет уровня его квалификации в сфере драконоборства.

Но где тот безумный храбрец, что примется разубеждать в своей храбрости девушку небесной красоты, которая сияющими глазами глядит на него как на дивного героя?

– А если мы справимся с драконом и Аликорн будет наш, – осторожно осведомился Нортон, – тогда что?

– Но и тогда не дастся в руки нам победа, – опечаленно ответствовала Эксельсия – видимо, цитируя кого‑то из местных классиков. – Да, Аликорн не дастся нам в руки. Это зверь нрава буйного и независимого. Из его ноздрей пышет огонь, из гривы сыплются искры. Будучи отвязанным, он тут же взлетит в небо – и навсегда исчезнет с глаз человеческих.

Эксельсия скорбно потупила свои прекрасные очи.

Нортону не нравилось такое обилие пышущих огнем существ. Но сейчас, видя столь удрученную деву, он готов был вместо Аликорна копытом рыть землю.

– Неужели нет никакой возможности приручить этого крылатого единорога?

– воскликнул он.