– Повторяю. Я… этим… не занимаюсь.

– А раньше занимался. И неплохо.

– Что было, то прошло. До свидания.

– Так и передать?

Юрисконсульт вернулся и сел за стол. Помолчал, глядя в окно.

– Откуда ему про меня известно? – спросил он.

– Справки навел.

– У кого?

– Значения не имеет.

– Для меня имеет.

– Ну, хорошо. Три года тому ты у его знакомого в конторе работал.

– Вы.

– Что?

– Вы, а не ты. Я из другого кооператива.

Посетитель встал, собрал деньги в бумажник.

– Извините за беспокойство, – чувствовалось, с каким трудом дается ему вежливое обращение. Он достал ручку с золотым пером, записал телефон прямо на обоях у окна. – Если ВЫ передумаете, позвоните по этому номеру. Он не торопится, до завтра может подождать.

4

Язон распорядился отправить людей в отпуск, и офис опустел. Было непривычно тихо. Звонок из Киева подтвердил опасения Севостьянова, и теперь он, как загнанный зверь, тяжелыми, нервными шагами мерил ковер из угла з угол в ожидании известий от Чалого. Морось за окном давила, навевая неприятные воспоминания.

Таким же непогожим днем 1975‑го…

Вишневых «волжанок» в городишке было немного. Может, поэтому машина недавнего тогда выпускника горно‑механического факультета Плехановки Алика Севостьянова и привлекла внимание тех двоих в плащах, коим суждено было сыграть не последнюю роль в его судьбе.

– Куда ехать‑то? – бодро осведомился инженер, притормозив у обочины. До смены оставался час, но если им по пути – чего порожняком гонять?

– По центру покатаемся, – на пассажирское сиденье легла сторублевка, по тем временам немалые деньги.

– У меня сдачи нет.

– И не надо. Гони.

В сущности, можно было не спешить. За последствия прогула он не опасался – прочно сидел, будучи комсоргом и кандидатом на должность начальника участка. К негромким переговорам на заднем сиденье не прислушивался, рулил, повинуясь командам: «Направо… еще направо… теперь во‑он в тот переулочек сверни…» Только на третьем круге почувствовал: неладное затеяли. «Дадут еще по балде – и привет машине».

– Все, ребята… На смену пора.

– Смену мы твою, считай, оплатили, – хохотнул тот, что был постарше.

– С работы выпереть могут, – соврал Алик.

– А ты отпросись, – посоветовал молодой. – Скажи, бабка померла. А мы подождем. Месячным окладом обеспечим.

«С прииска ребята, – подумал Алик. Но на пятом круге пожалел о решении не выходить на работу. – Да ведь они к банку приглядываются!»

– Я на рудник мотнусь. Ребятам скажу, чтоб отметили, – попросил он, засовывая в карман восемь сотен, месячную свою зарплату.

Сегодня он уже не помнил, о чем думал, выжимая сто сорок по прямой асфальтированной дороге к руднику. Похоже, о долге перед обществом. А может, и просто испугался: чего доброго, пришьют соучастие, поди тогда докажи. Не за понюшку табаку и загреметь недолго.

По настоянию пассажиров оставив машину в лесопосадке (далеко не уйдут на такой, да и не станут на угоне светиться, если задумали большее), Алик без стука ворвался в кабинет:

– Александр Маркович! Тут, значит, такое дело…

Старый мудрый директор выслушал его внимательно.

– Вот что, Алик, – резюмировал он, – перво‑наперво, не психуй.