- Если ситуация будет благоприятной,  эмбрионы инициируют.  А эти тридцать

станут  патриархами.   Учителями.   Возможно,   нам   впервые  удастся  создать

действительно жизнеспособное общество.

     - Ага! - сказал президент. - Рихман!

     - Вы не слишком-то увлеклись этой идеей.

     - В общем, да, - согласился президент.

     - И все-таки поддержали меня. Президент вздохнул.

     - - Насколько я понял, ваши люди - добровольцы.

     - Да, - согласился Ковальчик, - все до единого.

     - Что ж...  надеюсь,  это сработает.  Другого выхода все равно нет, верно?

Куда вы отправляете первый корабль?

     - Сириус.

     - Интересно, - сказал президент вежливо, - почему Сириус?

     - Двойная звезда.  По  теории Дюваля жизнь зародилась в  приливно-отливной

зоне.  А  солнце-спутник может оказывать на планеты примерно то же воздействие,

что  и  крупные  планетные спутники.  При  условии  стабильных планетных орбит,

разумеется.  Но  «Энтерпрайз»  привез  данные,  снимки  из  глубокого  космоса,

спектральные анализы...  Похоже,  на  одной  из  планет системы Сириус отмечены

спектральные линии водорода и кислорода... А это значит...

     - Жизнь?

     - Возможно.  Ответ,  как вы понимаете,  мы получим нескоро.  Возможно,  не

получим совсем.  Во  всяком случае,  я  уже не узнаю,  увенчался ли эксперимент

успехом. Даже при нынешних полетных скоростях и уровне развития медицины...

     Президент молчал. Он смотрел в пол, и Ковальчик понял.

     - Вы  подписались на обработку в  имморталии!  -  воскликнул он.  Референт

пошевелился у него за спиной.

     - Ковальчик, - холодно произнес президент, - это не ваше дело.

     - Прошу прощения,  господин президент,  -  сказал Ковальчик,  -  просто...

человек смертен... так положил Господь. Я понимаю, соблазн велик, но это только

соблазн.  И  что случится с человеком,  когда он обретет физическое бессмертие?

Кто может это знать?

     - Кто может знать,  что случится с  человеком,  если он откажется от своей

человеческой сущности? - спросил президент. - Пусть даже во имя великой цели?

     - Он откажется от худшей своей половины, - сказал Ковальчик. - Он не будет

знать  страха,  приступов  беспричинной ярости,  ненависти  к  ближнему  только

потому,  что  ближний  этот  -  иной.  Не  такой,  как  ты.  И  общество  своих

соплеменников, запертых в тесноте звездного корабля, не сведет его с ума.

     - Надеюсь,  -  рассеянно сказал президент.  Он кашлянул, и референт тут же

неслышно приблизился к Ковальчику.

     «Обученный малый»,  - подумал тот. Он сдвинул каблуки и резко, по-военному

поклонился.

     - Я могу продолжать? - спросил он.

     - Да, - кивнул президент, - да. Разумеется.

     * * *

     - Я прослушал ваш дневник,  - сказал Рихман.