- А за остальное отвечаю я...

     - Да. За остальное отвечаете вы.

     Человек  в  кресле  пошевелился.  Рихман  взглянул на  бегущие  по  экрану

энцефалографа волны и вновь повернулся к Ковальчику.

     - Все идет по плану, -сказал он.

     - Вот вы говорите,  -  полюбопытствовал Ковальчик,  - что загрузили архивы

всякой там классикой...

     - Да.  И не только классикой. Возможно, им понадобится детская литература.

Учебники. Справочники.

     - Но  ведь  если  вдуматься,  вся  классика даже детская сплошная апология

убийства.

     - Да, - согласился Рихман. - Но тут возникает некий парадокс. Они цитируют

«Илиаду» и  им  в  голову не  приходит,  что  при  этом они  наслаждаются чужой

жестокостью.  Мозг  сам  справляется с  противоречием.  Видимо,  просто отметая

ненужные сомнения.  Слишком абстрактно,  чтобы принимать все за  чистую монету.

Должно быть,  со временем они будут полагать,  что вся земная история -  просто

красивая выдумка. Или преувеличение.

     Он  наклонился над  креслом и  отключил прибор.  Потом  ослабил зажимы,  и

человек в кресле вновь пошевелился, осторожно выскальзывая из-под шлема.

     - Добрый день, командор, - сказал он, увидев Ковальчика.

     - Добрый день, Теренс. Как самочувствие?

     Тот чуть поморщился.

     - В голове гудит...

     - Ничего. Это побочный эффект.

     - Вы уверены, что при этом что-то происходит? - спросил Теренс. - Я ничего

не замечаю.

     Ковальчик вопросительно взглянул на Рихмана. Тот пожал плечами.

     - Не  жалеете,   что  вызвались  добровольцем,   Теренс?   -  спросил  он,

обернувшись к испытуемому.

     - Что  вы,  доктор,  -  сказал  Теренс,  -  это  большая честь.  Я  только

сомневаюсь - достоин ли я быть представителем человечества? Я понимаю, я должен

стараться.  Последнее время  я  много  читал,  думал.  На  нас  лежит  огромная

ответственность.

     - Мы выбрали лучших, - сказал Ковальчик.

     - Я постараюсь оправдать ваше доверие, командор. Мы все постараемся. Вчера

я перечитывал Тейяра де Шардена и мне пришло в голову...

     - Потом, Теренс, - мягко сказал Ковальчик, - я выслушаю вас позднее.

     - Простите, Командор.

     Ковальчик пошел прочь,  сопровождаемый Рих-маном,  который еле поспевал за

ним. Уже за дверью он обернулся и тихо сказал:

     - Я рад, что не лечу с ними. Это не для меня.

     Часть первая.

     Когда бы был я,  яркая звезда,  тверд,  словно ты, не нависала бы в сиянье

одиноком ночь в вышине.

     Дж. Ките

     Звездные Люди прибыли в  начале весны...  Была глухая ночь,  обычная в это

время года,  но все вокруг осветилось,  точно днем, но без теней, так, что было

видно каждую сухую травинку, а вдоль горизонта растянулось низкое пламя, словно

корчилась огненная змея;  потом небо  раскололось,  выбросив из  себя искры,  и

вновь сомкнулось,  и лишь где-то за дальними холмами продолжало пылать багровое

зарево.