|
В воздухе дрожат немые загадки отрочества. Я почему-то молчу... но тут кто-то позвал ее. Чары рассеялись. И опыт детства рассеялся вместе с ними. У Сефериса есть строчка... кажется, "И полон звезд разломленный гранат". Это сюда подходит. Она скрылась, я снова уселся, но читать не смог. Подкрался к стене, поближе к соседскому дому - изнутри доносились мужской голос и серебристые женские. Я был нездоров. Но эта встреча, этот таинственный... ну, что ли, знак ее сияния, ее сияния - моему сумраку, преследовал меня несколько недель. [124] Их семейство поселилось по соседству. Я познакомился с Лилией. Между нами было что-то общее. Это не просто моя фантазия; в ней, как и во мне, заключалось нечто - связующая пуповина, о которой мы, конечно, не смели заговаривать, но чувствовали ее оба. И судьбы у нас были схожи. У нее также не было в этом городе друзей. И последнее, вовсе уж волшебное совпадение: у нее тоже имелись музыкальные способности. Скромные, но имелись. Отец ее, чудаковатый состоятельный ирландец, обожал музицировать. Отлично играл на флейте. Конечно, он скоро сдружился с Брюно, который часто у нас появлялся, и Брюно свел его с Долмечем(1) - тот увлекался рекордером. Еще один забытый инструмент. Помню, как Лилия исполняла свое первое соло на монотонном, писклявом рекордере, что смастерил Долмеч, а ее отец приобрел. Наши семьи очень сблизились. То я аккомпанировал Лилии, то мы играли дуэтом, то отец ее присоединялся к нам, то наши мамы пели на два голоса. В музыке перед нами открылись непознанные территории. "Вирджинальная книга Фицвильяма"(2), Арбо, Фрескобальди, Фробергер - в те годы нежданно выяснилось, что музыку сочиняли и до начала XVIII века. ...Он умолк. Мне хотелось закурить, но я боялся сбить его, отвлечь от воспоминаний. Сжав в пальцах сигарету, я ждал продолжения. - Такие лица, как у нее... да, они смотрят на нас с полотен Боттичелли: длинные светлые локоны, серо-синие глаза. Но в моем описании она выглядит жидковато, как модель прерафаэлитов. В ней было нечто настоящее, женское. Мягкость без слезливости, открытость без наивности. Так хотелось говорить ей колкости, подначивать. Но ее колкости напоминали ласку. У меня она вышла слишком бесцветной. Понятно, в те времена юношей привлекало не тело, а дух. Лилия была очень красива. Но именно душа ее ---------------------------------------- (1) Арнольд Долмеч (1858-1940) - композитор, исполнитель, педагог, музыкальных дел мастер, автор основополагающей работы "Трактовка музыкальных произведений XVII-XVIII вв." (1915). (2) Антология произведений для клавишных, составленная Френсисом Тригьеном в начале XVII века. [125] была sans pareil(1). Никаких преград, кроме имущественных, не лежало меж нами. Я только что сказал, что наши склонности и вкусы совпадали. Но характерами мы были противоположны. Лилия всегда подчеркнуто сдержанна, терпелива, отзывчива. Я - вспыльчив. Нравен. Очень самолюбив. Не помню, чтобы она кого-либо обидела. А под мою горячую руку лучше было не попадаться. В ее присутствии я презирал себя. Вообразил, что греческая кровь - плебейская. Чуть ли не как негритянская. И потом, вскоре меня охватило телесное желание. А она любила меня - или делала вид, что любит - по-сестрински. Конечно, мы собирались пожениться, дали обет, когда ей исполнилось шестнадцать. Но даже поцелуй редко удавалось сорвать. |
