Под вечер встретили они боярина Беклемишева.

—  Кафу, поди, часто вспоминаешь? — спросил боярин.

Тяжелое время для меня было. Да и для всех нас.

—  Тяжелое? А разве любовь свою не там встретил?

Василько глянул на боярина, удивился. С чего бы сей суровый

муж о любви заговорил? А боярин, не ожидая ответа, сказал:

У меня то времечко светлым пятнышком в груди светится. Как увидел тебя ноне, кольнуло под сердцем. Вспомнил я те дни...

Боярин смолк, долго глядел на слюдяное оконце, где светилось желтое солнечное пятно.

Выходит, княжну Мангупскую не довез, боярин? — тихо спросил Василько.

Довез. Поместил ее тайно в монастырь, думал у великого князя прощения за самовольство выпросить, а уж тогда... Не довелось. Может, выведал все князь, может, с умыслом послал меня в Iмиопию. Пробыл я там чуть не полгода — вернулся домой, по- II в монастырь, а там надгробная плита. Говорят, тосковала там сильно, говорят, простудилась. Бог один знает. До сих пор

забыть не могу.— Боярин подошел к Васильку, взял его за плечи и неожиданно привлек к себе. — Ты тоже пострадал без своей заз¬нобушки немало, но ты счастливее меня. Ты ее сегодня увидишь.

—     Где она?

—     К вечеру будет в Москве.

—     Знает, что я здесь?

—     Не знает. О том, что ватага пришла, в Москве и то знают немногие. А ей в деревне откуда знать. Никита Василии хворый лежит. Повелел он ей сегодня быть в городе с Васяткой. Поедем вечером к ним — хоть на твое счастье полюбуюсь. Что ж ты не ве¬сел, а?

—     Боюсь. Судьбы своей несчастной боюсь. Так и кажется, слу¬чится что-нибудь.

—     Все будет хорошо. Будешь в Москве жить. Повелел тебе го¬сударь выбрать тысячу самолучших воинов, и станешь ты тысяц¬ким воеводой в дружине великого князя. Жалованье тебе будет хорошее, а жить, я чаю, у Никиты места хватит...

Ольга, как только получила весть, что батюшка захворал, сра¬зу стала собираться в Москву. Было еще сказано, что дедушка больно соскучился по внуку и просит его привезти с собой. Васят¬ка узнал, что ему предстоит поездка, и рад несказанно.

Дорога была укатана. До Москвы добрались хорошо. Светило солнце, повизгивал под полозьями саней снег. Васятка, как скво¬рец, высунув нос из высокого воротничка тулупа, во все глаза смотрел по сторонам. Мимо бежали косматые ели и пихты с бе¬лыми снежными шапками на лапах.