|
Дворяне и в ней вырвали те листы, что против них там написаны. Один тоже наш землячок видел такую книгу: она не прошнурована, без царских печатей и даже не сшитая; бери каждый лист прочь, коли не по сердцу... Илья молчал, становился покойнее. - Ну, ступай же теперь, Илья, - сказал старик, - с горя поброди возле острога, да не попадись. Приходи завтра в эту пору; потолкуем, со мной же не оставайся. "Коли все для меня пропало, - подумал Илья, - так не пропадет для других. Талаверкина барыня и мой батька поплатились и еще поплатятся..." XII На что решиться? В первые дни по приходе в Ростов Илья ничего не добился о каретнике. Через острожную прачку он только узнал, что Талаверка вынес горячку и теперь еще не оправился. Илья стал шататься по городу, изредка нанимаясь в поденщики. В винных погребках шла гульня, гремели бубны, наигрывали скрипки и с заморскими матросами и шкиперами плясали девицы легкого поведения. А Настя не выходила из головы Ильи. Он придумывал сотни средств увидеться с нею, увезти ее из острога. С каждым из пирующих он хотел об этом посоветоваться. Кругом же не о том толковали. Прежние разговоры о торговле, о море, о приходе и отходе судов смешались с толками о новом законе. Передавались тысячи предположений. Говорили не стесняясь. Радость черни о воле быстро сменилась мрачными слухами. - Нас надули, обманули! Настоящий закон спрятан. В настоящем законе - земля нам давалась даром и помещиков гнали прочь. Так говорил, между прочим, в одном погребке бессрочный солдат. Илья, бывший под хмельком, встал, припер дверь погребка покрепче и подошел к солдату. - Ты, дядя, не врешь? - Нет. - Побожись, а не то кишки выпустим! - Коли врет, отчего же не выпустить, - подхватили другие. - Ну, божись? Выпивший солдат побожился. - Я царский, стало быть, что мне врать! - Однако, ребята, штука! - сказал Илья, - и я тоже слышал; надо обороняться! Говори, что еще сказывают? - Говорят, чтоб рук не давать ни на что, ни на какие бумаги. - Отчего же? - Подведут. А за дачу рук сказано такое наказание: какая деревня даст руки на согласие чиновника или своим помещикам, так от синода будет велено семь лет там не крестить, семь лет не венчать и по семи дней не хоронить каждого мертвого, чтоб даже издали всем пахло, как душегубное село. А кто один из села пойдет против всех, того позволено прямо хоть из ружья застрелить, как собаку. - Ну так штука! - сказал опять Илья, - слышите, братцы? Обман! - Как же это царя-то обманывают? Нешто он не знает? - Знает, да терпит, - смело решил солдат, - и послал он повсюду дозорцев; на них, говорят, и царские знаки есть, а какие - про то я не слышал. |
