Я был точен и разнес посетителя из помпового ружья -- только

брызги и полетели. Все-таки ружейные пули двенадцатого калибра

оказались для метамерных гадов более существенными чем

автоматные пилюльки калибра 5,45-мм.

Но вот в дыре закачалась голова другого посетителя. С его

челюстей свисала слизь -- наверное от сильного аппетита.

Несмотря на это я промазал. Червяга запрыгнул в холл, и

мгновение спустя сияющий плазмоид сжег рубку. Плазмоид! То есть

шаровая молния. Она слетела с раздвоенного кончика его хвоста,

изогнутого сейчас как у скорпиона...

Как можно догадаться, в рубке-то меня не было. Поэтому я

и смог засадить в червягу две пули из помпового ружья. После

этого он был еще жив!  Хотя и не совсем здоров.

Тут же на пострадавшего гада спрыгнул следующий из очереди.

Раненый пытался цапнуть своего жлобоватого товарища крюками. А я

воспользовался этим, чтобы несколько раз продырявить жлоба из

своего ствола.

"Червяги находятся под полом холла,-- сообщил сервер, пока

я перезаряжал трубчатый магазин помпового ружья,-- а также

непосредственно за дверью, ведущей из центрального коридора.

Численность -- порядка 7-8."

Крохотный экран, пристегнутый к запястью, показывал кляксы,

которые наглядно расползались и делились именно в том секторе,

где находился я.

Из-за адреналиновой накачки зашкалил пульс -- пол как будто стал

дыбиться в разных местах.

Я засадил пулю в червягу, скользнувшего через проломленную и

искрящую разрядной сеточкой дверь центрального коридора, и тут

пол взорвался совсем рядом со мной, расшвыряв паркет.

Гибкое тело врага моментально выпорхнуло из образовавшейся ямы.

Тут я опробовал свой резак, располовинив живую колбасу на две

бешено извивающиеся половинки.

Теперь безо всякого сервера понятно, что еще три секунды секунд

обождать, и останется только написать на стене:  "Погибаю и

сдаюсь".

Я задал стрекача к лифту, а он под воздействием кнопки трещит,

жужжит, поет, словно кенарь, но не больше.

Обстановочка стала напоминать фильм ужасов.

Где-то во глубине моего разгоряченного мозга возникла реклама:

"Смерть в зале обеспечивается удобной планировкой и качественным

оборудованием".

Нет, нет, еще не смерть. Есть еще возможность покинуть гибнущий

холл. В запасе остался подъемник технических грузов.

Подъемничек заурчал, как верный пес, и замигал огоньком, что

"рад стараться".

Но от гостей надо было еще оторваться. Я

стрелял по червягам, вылезающим через дыры в дверях и

полу, пока чей-то хобот вырвал у меня любимое оружие.

Ко мне метнулись молнии, но я, совершив маневр, уже

сиганул в люк грузовой шахты.

Устроился на подъемнике в турецкой позе, начинаю взлетать,

кайф полный, как у владельца ковра-самолета. А в холле тем

временем начинается вечеринка в стиле Лысой горы, лопаются

"разваренные" двери, обваливается пол. Страшные нервические

звуки...

Продолжать безнадежную борьбу не хотелось. Наоборот я сознавал,

что долг выполнен полностью -- как выражаются генералы при

вручении медалей и прочих значков: "Все, что могу".

Я надеялся, что Пузырев как-нибудь догадается и пришлет за мной

завалящий дирижабль.  Почему-то этот дирижабль с салоном и баром

прикипел к моему сердцу.  Лишь бы прислал, а после я никуда

соваться не буду, будто меня и нет вовсе.