В. Шекспир

    ...Черчеков хутор горел уже не раз. Мы успели обнаружить заросшие травой останки срубов более ранних времен - уголь и труха - и теперь прекрасно понимали причины их мрачного происхождения. Но даже не это, и не регулярные разбойные вылазки местного населения, одну из которых мы только что помогли отбить - хуже всего было совсем другое.

    Все упиралось в Переплет. Мы так толком и не поняли, чем этот Переплет является на самом деле, но, по словам, Черчека, весь здешний мир упирался в Переплет.

    И здесь пришельцы из-за Переплета были обречены. А вернее, они были обречены ИЗ-ЗА Переплета, причем и ЗДЕСЬ, и ТАМ.

    Проклятый Переплет, чем бы он ни был, отгораживающий этот мир - или кусок мира, что ничего для нас не меняло - не давал бывшим Ведающим заново развить свой Дар. Не давал - и все тут! А когда человек, не развивший Дара заново, умирал, и дух его проходил через Переплет в любую сторону - он терял память о прошлом, и его призрак восстанавливал тело, просто приспосабливаясь к внешней среде. Наугад, так сказать. Ну, и тело получалось соответствующее, не говоря уже о психике...

    Вот и возвращались великие ведуны, становясь мелкой, почти не имеющей разума нечистью - лесной, водяной, домовой и черт его знает какой еще... кто куда попал и где сумел выжить, себя не помня. Здесь ли, там ли - одна судьба, одна на всех...

    Черчек звал таких - Лишенные Лица. И голос у деда при этом был, как с глухого похмелья.

    Помнить, кем ты был; видеть, кем ты стал; ощущать в себе труп умершего и не способного возродиться Дара; жить уныло и позорно, и знать, что после смерти тебя ждет гнилая участь Лишенного Лица... знать - и не иметь никакой возможности изменить скалящуюся в лицо судьбу...

    Это был ад. Не для всех, живущих в нем, но для таких, как мы - ад.

    Нет. Для таких, как мы - нет. В нас был Дар. Чужой, случайный, краденый, во многом бесполезный, но - Дар.

    Ну и что? Ну и - ничего...

    ...Некоторые упрямцы пытались. У большинства попросту ничего не получалось, а тех, у кого все же начинал проклевываться робкий росток нового Дара, - тех вскоре находили мертвыми.

    - Вот так и живем, - вздохнул старый Черчек. - Ни здесь выкрутиться, и своих там, дома, предупредить... Вроде и вернемся домой, после смертушки, да только Лишенный Лица никого и ни о чем не предупредит. Так и сгинет в беспамятстве. А вообще - живем. Живем перед смертью...

    - Да разве ж это жизнь, мать ее размать! - возмутился Бакс. - Это...

    Он поискал подходящее сравнение, не нашел и в сердцах стукнул себя кулаком по колену, на миг смешав первое со вторым.

    - Может, и не жизнь... так другой все одно нету. Правда, вы вот пришли... С Даром. Глядишь, и сумеете что- нибудь. Впрочем, парни, времени на это «что-нибудь» у вас с гулькин нос. Учуяли вас!.. Сразу учуяли. Вы думали, эти сегодня зря приходили? Нет, не зря... Дурачье, конечно, так приперлось - душеньку против шерсти почесать - да только не сами они пришли. Их Страничник привел.

    - Страничник - это который в белом? - серьезно осведомился Талька. - А почему он - Страничник?

    - Потому что за ним - страница из Зверь-Книги. Он за нее душу Книге продал, лапу Зверю целовал и слезой расписывался. А сюда пришел силу вашу испытывать. Он-то пришел, а вы ему по незнанию все, как есть, на подносе и выложили! Эх, не успел я вам сказать!.. Чай, не убили бы нас - бока бы намяли, как обычно, не впервой... И я, дурень старый, бухнулся бы им в ножки, ублажил - глядишь, покуражились бы да и убрались восвояси! Рано нам еще зубы показывать, рано со Зверь-Книгой тягаться..