Нога в чёрной броне опускается прямо на золотую ступень, опускается — и проходит сквозь, вновь оказавшись на опалённых тёмным пламенем камнях Аркина.

У бывшего Владыки Мрака вырывается сдержанное рычание.

Орден Прекрасной Дамы застыл, не сводя глаз с происходящего. Из развалин домов по краям площади высунулись чудовищные хари новых хозяев Святого города; приближаться они не дерзают, но смотрят, смотрят во все глаза, гляделки и буркалы.

Вторая попытка. Ракот подкрепляет движение магией, естественной, как дыхание — но дыхание как раз сбоит, горло словно наполняется сухим и горьким пеплом. Нога остаётся там же, где и была.

Ступени Спасителя не собираются держать Нового Бога.

— Трррус, — яростно рычит Ракот, в бешенстве крутанув клинок.

— Позвольте мне, сударь. — Доас почтительно кланяется, опускает забрало и, держа наготове и щит, и меч, осторожно ступает на первую ступень.

Золотое сияние не расступается, оно ничего не имеет против белых доспехов рыцаря Прекрасной Дамы. Доас спокойно делает ещё шаг, поднимается на следующую ступень, потом — на третью, четвёртую, пятую.

— Вот видите, сударь, вам никак не обойтись без оруженосца. — Молодой рыцарь разводит руками.

— Тогда пойдём мы все, — решительно бросил командор. — Становись!..

— Нет, меня так просто не возьмёшь, — рыкнул Ракот, одним движением оказываясь на спине чёрного зверя. — Нельзя идти — полечу!

Красный плащ не затрепетал, как обычно, когда его хозяин устремился ввысь. Умерли не только ветра, умерла и способность воздуха сопротивляться. Хорошо ещё, что им можно было дышать.

Зверь Ракота закладывал круг вокруг золотой лестницы, не нуждавшейся в опорах. Где-то далеко вверху сияла небольшая фигурка Спасителя; Орден Прекрасной Дамы названому брату Хедина пришлось останавливать чуть ли не силой.

— Оставайтесь внизу, — втолковывал он им. — Я позову, когда понадобится.

Рыцари нехотя подчинились, последним остановился Доас.

Ну, теперь всё. Чёрный зверь ввинчивался в недвижный воздух, продирался сквозь него, глаза горели яростью, с клыков срывалась слюна. Воины в белых доспехах встали в круг, выставив мечи — с уходом Ракота твари по краям площади явно осмелели.

Сияющая фигурка мало-помалу приближалась, земля уходила вниз, серый полумрак странной ночи скрадывал шпили соборов и развалины домов, набрасывая призрачный занавес. Ракот перехватил меч поудобнее. Что ж, Спаситель, ты не захотел драться честно. Твои ступени меня не держат? — тебе же хуже. Я могу летать, как угодно, а ты никуда не денешься с собственной лестницы. Если божественная сила сама налагает на себя ограничения, то даже ей отменить их обратно не так-то просто.

Ближе, ближе, ещё ближе… Ну, унылый странник, вестник тоски и гибели, что тебе остаётся делать? Побежишь, покажешь спину — или примешь удар лицом к лицу?..

У Ракота вырвалось хищное рычание. Наконец-то равный противник. Наконец-то достойный бой!

Суматошно хлопая крыльями, словно заурядная курица, вдруг вздумавшая воспарить в небеса, Эфраим свалился рядом с едва успевшими разжать объятия Анэто и Меганой.

— Т-там… там… Он уже… близко, совсем-совсем… — бестолково забормотал старый вампир.

Мегана тревожно взглянула на мага. Надо знать бывалого, тёртого вожака Ночного Народа, чтобы понять, насколько он потрясён.

— Спаситель, — уже более внятно проговорил Эфраим, — спускается. И Он в ярости. Меня едва коснулся Его взгляд… и я решил, что всё, рассыпаюсь золой.

— А мы как раз собрались Ему навстречу, — спокойно сказал Анэто.