|
Вот поговоривают... Мальчик впился глазами в дядю. - Чего поговаривают? - спросил он. - А будто в лунные ночи всякое бродит. Только я не больно-то слушаю. Я в постели лежу. Если начать все слушать... Господи! Да тогда, пожалуй, сам себя средь бела дня в чистом поле испугаешься. Мальчик посмотрел по сторонам и на время прекратил свои вопросы. - Говорят, в Бекенгеме свинопас один есть, - так он в Лондоне заблудился, три дня и три ночи выйти не мог. Будто пошел он раз в Чипсайд поискать виски да посередь развалин дорогу и потерял. Три дня и три ночи блуждал он, а улицы-то все меняются, все меняются, и никак он из них выбраться не может. Не вспомни он вовремя стиха из библии, так, может, и до сих пор не вышел бы оттуда. Весь день он бродил и всю ночь, и весь день все тихо было. Тихо было, как в могиле, весь день напролет, пока солнце не село и сумрак на землю не пал, а тут началось: шорохи, шепоты и топ-топ, будто спешит кто-то. Он замолчал. - Да, ну же... - сказал мальчик нетерпеливо. - А дальше что? - А дальше слышно стало, будто лошади, в повозки запряженные, бегут и экипажи, едут и омнибусы, а потом вдруг такой свист пошел, от которого кровь в жилах стынет... И только засвистит, как тут и начинает являться: люди на улицах будто спешат куда, люди в домах и в магазинах хлопочут чего-то, автомобили по улицам катят, и от всех лампочек, от всех окон будто лунный свет идет. Я говорю люди, Тэдди, только не люди это вовсе были, а призраки, призраки тех, кого мор настиг, тех, что прежде на улицах этих толкались. И вот, значит, шли они мимо него и сквозь него, и хоть бы кто его заметил, проходили, как пар или туман, Тэдди, и иной раз они были веселые, а иной раз страшные, такие страшные, что словами не опишешь. И вот подошел он к Пикадилли - это место есть такое, Тэдди, - смотрит, а там огни горят, и светло, как днем, и разнаряженные дамы с господами на тротуарах прогуливаются, а по мостовой автомобили разъезжают... И только он посмотрел, как все они вдруг озлели - с лица злые стали, Тэдди. И тут почудилось ему, что они его увидели, и женщины стали на него посматривать и говорить ему - страх, что они ему говорили. Одна подошла к нему совсем близко, Тэдди, прямо к нему подошла и в лицо ему глядит - уставилась. А у самой-то лица нет, только череп раскрашенный, и тут он видит, что все они раскрашенные черепа. И все они одна за другой лезут на него, нашептывают страшное, хватают кто с угрозой, кто с лаской, так что у него чуть не душа вон... - Ну... - выдохнул Тэдди, нарушив нестерпимую паузу. - Тут-то он и вспомнил слова из писания. Это его и спасло. "С нами сила господня, - сказал, - да ничего не убоюсь". И не успел он это сказать, как петух запел, и улица опустела из конца в конец. И после этого господь над ним сжалился и вывел его оттуда. Тэдди вытаращил глаза и тут же задал новый вопрос. - Да кто же люди-то эти были, - спросил он, - что жили во всех этих домах? Кто они? - Банкиры всякие, господа с деньгами - по крайности мы так думали, что это деньги, пока все не грохнуло, а тогда посмотрели, а это просто бумага - всякая разная бумага. Да, господи! Их тут сотни тысяч были. Миллионы. Да сколько раз я видел нашу Хай-стрит в торговые часы - на тротуаре не протолкнуться было, когда женщины и прочий народ знай из магазина в магазин бегали! - Да где ж они еду брали и все? - В магазинах покупали, вроде вот как у меня был. |
