|
Это был добрый знак. Как добрым знаком была и табличка регистрации: Педиатр. Высокая длинноволосая женщина вылезла из машины, на секунду приостановилась, разглядывая машину Логана, затем отперла входную дверь в клинику и скрылась внутри. Дана вытащила из сумочки клочок бумаги и еще раз прочитала записанную там фамилию. Она не была уверена в своей памяти, но дома проверила фамилию по Интернету и для верности записала ее.
Через несколько минут к зданию подъехали еще две машины, и еще две женщины проделали то же, что и владелица вишневого джипа. Дана вылезла из машины и, закинув на плечи рукава свитера, пошла к зданию; за ней последовал и Логан. Стеклянная дверь была все еще заперта. Логан постучал ключом по стеклу, издав металлическое позвякивание. Никто не отозвался. Он постучал опять, громче. Приехавшая на джипе женщина вышла в вестибюль, вид у нее был нетерпеливый, слегка раздраженный. Когда Логан показал ей через стекло свой жетон полицейского, она прищурилась, вглядываясь, потом нахмурилась и приоткрыла дверь, чтобы спросить: – Чем могу быть полезна? – Простите, что беспокоим вас до открытия. Я детектив Майкл Логан. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов. – О чем? – О докторе Фрэнке Пилгриме. Женщина недоуменно покачала головой: – Не понимаю. – Всего несколько вопросов, – сказал Логан, и женщина отступила от двери, по‑прежнему недоумевая. Дана прошла вслед за Логаном в приемную, где стояла низенькая мебель, а в углу примостился ящик с потертыми детскими игрушками. – Я видела вашу регистрационную табличку, – сказала Дана. – Вы ведь здешний доктор, не правда ли? – Да. – А Фрэнка Пилгрима вы хорошо знали? Женщина разразилась смехом. Нервным смехом. – Надо думать! Это мой отец. Я доктор Эмили Пилгрим. – Сочувствую вашему горю, – сказала Дана. – Значит, вам известно, что он умер. – Я прочла в газете некролог. – Вы были знакомы с отцом? – Нет. Нет. Не знакома, – сказала Дана. – Тогда не понимаю. Что вам угодно? Это несколько странно. – Простите за беспокойство. Не хочу бередить вашу рану. Но где именно находился ваш отец в момент смерти, доктор Пилгрим? – спросил Логан. Эмили Пилгрим пожала плечами и чуть прикрыла веки – по привычке, решила Дана. – Находился там же, где почти всегда находился по вечерам в последние сорок восемь лет. В своем служебном кабинете, разбирал бумаги. – От чего умер ваш отец? – спросил Логан. – От чего? От сердечного приступа. – Как у него было со здоровьем, доктор Пилгрим? Известно ли вам о каких‑нибудь его недугах? – Отец? Нет. Недугов у него не было. Ему было семьдесят восемь лет, но на здоровье он не жаловался и в этом году, как и всегда, собирался участвовать в городском марафоне. Логан улыбнулся. – Такое сделало бы честь и молодому. – Отец не допускал и мысли, что больше не может позволить себе того, что делал в молодости. Участием в марафоне он как бы доказывал всем свою правоту. Так что о каких недугах может идти речь? А почему вы интересуетесь? – Значит, учитывая его хорошее здоровье, можно предположить, что смерть его явилась для вас неожиданностью? Доктор Пилгрим слегка передернула плечами. – Да, конечно, это было для нас неожиданным, но все‑таки ему было семьдесят восемь лет. Здоровье здоровьем, но слабое сердце не всегда дает о себе знать. – Понятно. Это ведь педиатрическая клиника? – Да. – И отец ваш был педиатр? – Целых сорок восемь лет. |
