– Да.

– И отец ваш был педиатр?

– Целых сорок восемь лет.

– Он вышел на пенсию?

– Нет. – Эмили Пилгрим опять прикрыла веки. – Восемь лет назад я выкупила у него клинику в надежде, что он уйдет на покой, но он отказался. Было решено, что он проработает еще года два, а потом уйдет, чтобы они с матерью могли… – К горлу ее подступили слезы, и Дана протянула ей бумажную салфетку из коробки на столе. Эмили Пилгрим смахнула слезу со щеки и вытерла нос.

– Вы были с отцом в тот вечер, когда он умер? – спросила Дана.

Пилгрим покачала головой, комкая салфетку.

– Почему вы задаете мне все эти вопросы? Что вы выведываете?

Дана решила ответить ей, в свою очередь спросив напрямую:

– Ваш отец, как мы поняли из некролога, лечил Роберта Мейерса, не так ли?

Рука Эмили Пилгрим, державшая салфетку, застыла в воздухе. Она переводила взгляд с Даны на Логана.

– Не так уж много лет, но да, лечил, он всех детей Мейерса лечил, и Боба в том числе. И отца его он лечил также. – Она повернулась к столу, где лежали открытки с соболезнованием. Помедлив секунду, она выбрала одну открытку из вороха. – Он прислал нам написанную от руки открытку, когда отец умер. И позвонил моей матери. Она была очень растрогана.

– Надо думать, что его медицинская карта в клинике не сохранилась? – спросила Дана.

– Чья медицинская карта?

– Роберта Мейерса.

Эмили Пилгрим мотнула головой:

– Было бы логично так думать, но, как я и сказала, отец не очень‑то охотно шел на перемены. Когда я купила клинику, я попыталась оборудовать ее по‑современному, но он заупрямился вплоть до того, что потребовал оставить все его карты, в том числе и старые, в его кабинете. Мы компьютеризировали все, кроме его кабинета.

Эти слова воодушевили Дану, и она попыталась несколько умерить воинственность Пилгрим.

– Мой отец использовал свой компьютер лишь как тяжелое пресс‑папье.

– Значит, карта эта все еще может находиться в кабинете вашего отца? – высказал предположение Логан.

Эмили Пилгрим пожала плечами:

– Да. Может быть, и так, но…

– А не могли бы мы это проверить? – спросила Дана.

Эмили Пилгрим качнулась на каблуках. Она покачала головой и закрыла глаза:

– Только по распоряжению властей.

– Мы не собираемся читать эту карту, – заверила ее Дана. – И не просим вас читать ее для нас. Нам просто надо знать, здесь ли она.

Эмили Пилгрим скрестила руки на груди.

– Могу я спросить, зачем вам это надо? Странно, ей‑богу! Какова ваша цель?

– Доктор Пилгрим, – вежливо проговорила Дана, – наверняка вопросы наши кажутся вам странными и неожиданными, и мне очень жаль огорчать вас, заставляя вновь и вновь переживать смерть вашего отца. Я тоже совсем недавно потеряла брата. Но подробное объяснение оказалось бы очень долгим и запутанным. Прежде чем мы станем отнимать у вас время, не можете ли ответить, здесь карточка или нет?

Пилгрим глубоко вздохнула и прикрыла веки. Дана испугалась, что теперь она окончательно замкнется и откажется говорить с ними.

– Вы узнаете почерк вашего отца? – спросила Дана.

Пилгрим открыла глаза:

– Конечно, узнаю.

Дана вытащила из портфеля пустую картонную папку, ту, что они обнаружили на квартире Питера

Бутера. Она передала папку Пилгрим, и та вгляделась в выведенную потускневшими чернилами фамилию на ней, после чего открыла папку.

– Откуда это у вас?

– Узнаете? – спросила Дана.