– Даже хуже, – добавил Гарри. – Ребенку, страдающему головокружениями.

– Но я не страдаю...

– Будешь страдать, – пообещал Гарри. Кларк быстро заморгал глазами.

– А это безопасно? Мне ничего не известно об этих вещах.

Гарри пожал плечами.

– Но если бы это не было безопасно, твои способности предупредили бы тебя, разве не так? Знаешь, для человека, защищенного в такой степени, как ты, уверенности в тебе маловато.

– В этом‑то и состоит парадокс, – признал Кларк. – Действительно, я все равно выключаю весь свет в доме, прежде чем сменить электрическую лампочку. Ладно, ты победил! Как мы туда отправимся? И... ты уверен, что знаешь дорогу? Я имею в виду нашу штаб‑квартиру. – Кларк, похоже, начал паниковать. – И вообще, откуда у тебя уверенность в том, что ты сохранил эти способности?

– Это как с ездой на велосипеде или с плаванием, – улыбнулся Гарри (улыбкой естественной, как с облегчением отметил Кларк). – Единожды научившись, мы умеем это всю жизнь. Единственная разница в том, что моему искусству почти невозможно обучить. У меня был лучший в мире учитель – сам Мёбиус, и все равно это заняло у меня много времени. Так что я даже не стану пытаться что‑то объяснять. Двери Мёбиуса есть везде, но их нужно уметь заметить за долю секунды до того, как воспользуешься какой‑то из них. Я знаю уравнение, позволяющее вычислять их местоположение. А потом... я просто втолкну тебя в дверь.

Кларк слегка отступил назад, но это движение было чисто инстинктивным – его дар не предупреждал о какой‑либо угрозе.

– Давай потанцуем, – предложил Гарри.

– Что? – Кларк выглядел так, будто подыскивал удобный момент для побега.

– Возьми мою руку вот так, – объяснил ему Кларк. – Правильно. Теперь другой рукой обхвати меня за талию. Вот видишь, как все просто.

Они начали вальсировать. Кларк делал маленькие шажки в тесноте кабинета, а Гарри, позволив ему вести себя, просматривал мелькающие в сознании символы Мёбиуса. “Раз‑два‑три... Раз‑два‑три...”. Он создал изображение двери и спросил:

– Вы часто бываете на танцах? Это было первым проявлением чего‑то напоминающего юмор, и Кларк решил подыграть в тон:

– О, только... – задыхаясь, начал он отвечать. И в этот момент Гарри ввел их в невидимую дверь Мёбиуса...

– ...в брачный сезон! – выдохнул Кларк. И потом:

– О Господи!

За метафизической дверью Мёбиуса простиралась тьма – сама Первичная Тьма, существовавшая еще до начала Вселенной. Это было место абсолютного отсутствия чего‑либо – даже параллельного плана бытия – потому что здесь не существовало ничего. Во всяком случае, при нормальных обстоятельствах. Если где‑то и существовало место, где тьма покрывала лицо бездны, так это здесь. Тут вполне могло располагаться место, откуда Господь произнес: “Да будет свет!”, призвав к существованию физическую Вселенную и отделив ее от метафизической пустоты. Ведь бесконечность Мёбиуса была не чем иным, как бесформенной пустотой.

Сказать, что Кларк был “поражен”, значило бы сильно недооценить глубину охвативших его эмоций. На самом деле он испытывал совершенно новые ощущения, соответствовавшие совершенно новым условиям его бытия. Даже Гарри Киф, впервые попав в бесконечность Мёбиуса, испытывал несколько иные чувства, поскольку инстинктивно понимал его, предощущал, в то время как Кларк был попросту “брошен” в него.

Здесь не было воздуха, однако не было и времени, так что не существовало нужды дышать. А поскольку не было времени, не было и пространства – было отсутствие обоих главных видов материи.