– Вы абсолютно правы, майор. Всякий, кто считает, что обязанности Василия Агурского были необременительны, должен попробовать сам взяться за них. По‑моему, я вижу добровольца? Мне кажется, ваш человек намекает, что он справится с этим делом гораздо лучше.

Майор КГБ и директор Проекта одновременно многозначительно поглядели на Вотского. Майор улыбнулся своей обычной мрачной улыбкой, а на лице Лучова не проявилось вообще никаких эмоций, и уж во всяком случае, веселых. Зато его раздражение было очевидно – было заметно, как пульсируют вены на лишенной волос половине черепа. Такой ускоренный пульс был явным признаком того, что он не одобряет что‑то или кого‑то – в данном случае Карла Вотского.

– Ну так что ? – спросил майор, которого в последнее время все больше раздражали грубость и хамство подчиненного. – Возможно, я ошибался и ты все‑таки рвешься на эту работу, Карл?

Вотскому пришлось проглотить пилюлю.

– Я... – начал он. – Просто я имел в виду...

– Нет, нет! – Агурский сам спас Вотского от дальнейшего позора. Он приподнялся на подушке. – Не может быть и речи о том, чтобы кто‑то другой взялся за эту работу, а предполагать, что ее сможет выполнять совершенно неквалифицированный человек, просто смехотворно. Я вовсе не желаю лично оскорблять вас, товарищ, – он бросил безразличный взгляд на Вотского, – но квалификация есть квалификация... Теперь, когда я справился с двумя проблемами – с моим нервным срывом и абсурдным... пристрастием – я отказываюсь называть это алкоголизмом, – решить третью проблему будет несложно. Это я вам обещаю. Если я потрачу еще столько же времени на это существо, оно наверняка выдаст мне свои тайны. Я понимаю, что пока результаты выглядят малообещающими, но с сегодняшнего дня...

– Полегче, Василий! – Лучов положил ладонь на плечо пациента, который вел себя совершенно не характерным для него образом. Очевидно, Агурский еще не вполне оправился. Несмотря на все уверения врачей в том, что он уже в хорошей форме и может начать работать, нервы его были еще не в порядке.

– Но моя работа очень важна! – стал протестовать Агурский. – Мы должны узнать, что находится за Вратами, а это существо может нам помочь получить ответы на многие вопросы. Я не смогу найти эти ответы, если буду валяться здесь в постели.

– Еще один денек в постели не повредит, – Лучов встал, – а кроме того, я позабочусь о том, чтобы у вас постоянно был помощник. Человеку явно не на пользу, когда он находится с такой тварью один на один. Некоторые из нас, – он бросил многозначительный взгляд на Вотского, – наверняка сломались бы гораздо раньше...

– Хорошо, еще один день, – Агурский опять опустился на подушку, – но потом я просто обязан вернуться к работе. Поверьте, отношения, которые сложились между мною и этим существом, стали почти что личными, и я не сдамся, пока не решу проблему.

– Тогда отдыхайте, – сказал Лучов, – а потом давайте выписывайтесь и заходите ко мне, чтобы обговорить дальнейшие планы. Я выделю для этого время.

Посетители Агурского вышли из палаты, и он остался один. Теперь он мог прекратить притворство. Он ухмыльнулся хитрой и в то же время кислой усмешкой. Частично он был доволен тем, что ему удалось обмануть всех, кто осматривал его, а частично эта кривая ухмылка объяснялась его страхом перед неизвестным, с которым ему предстояло столкнуться. На лице вновь появилось выражение беспокойства – бледные дрожащие губы и тик в уголке рта.