По другую сторону двери камеры стоял Вотский, прикладывая ухо к холодной стене. Ничего. Полная тишина. Вотский подумал: “У этого парня вместо крови вода!”. Он постучал в дверь.

– Майкл! – крикнул он. – Майор сказал, что сегодня вечером, после того как мы избавимся от тебя, я опять смогу поразвлекаться с ней часок‑другой. Выдаются в жизни приятные минутки, верно? Я подумал, может быть, ты хочешь рассказать мне, как ей больше нравится? Нет?

Ответом ему было молчание.

Улыбка сползла с лица Вотского. Выругавшись, он пошел прочь.

Сжавшись в плотный комок на койке, Джаз Симмонс издал тихий стон, до крови прокусив губу. Кровь его была не водицей, а жидким огнем.

В течение следующих пяти‑шести часов у Джаза было множество посетителей. Они являлись в его камеру с различным снаряжением, функции которого ему подробно разъяснялись и демонстрировались. Ему даже разрешили разбирать и вновь собирать предметы снаряжения, причем занимался он этим добросовестно – ведь они должны были обеспечить ему выживание. Однако миниатюрный огнемет был доставлен без горючей жидкости, а вместо малокалиберного автомата он получил только его описание.

Молодой солдат, который пришел позже вечером со сборником инструкций, принес заодно половину ящика патронов и магазинов для них. Таким образом, Джаз занялся тренировкой по заряжению магазинов. В боевой обстановке чем быстрее ты заряжаешь магазин, тем дольше живешь. Первый магазин Джаз зарядил кое‑как, затем сосредоточился, увеличил скорость и второй магазин зарядил очень быстро. На молодого солдата это произвело впечатление, но потом он зевнул и потерял интерес к узнику. Джаз продолжал заряжать и разряжать магазины еще полчаса.

– Ты здесь за что? – довольно безразлично спросил солдат.

– Ты имеешь в виду, за что я сижу? За шпионаж, – ответил Джаз. Он не видел никаких оснований скрывать этот факт. Сейчас, во всяком случае.

– Я, – молодой человек ткнул себя пальцем в грудь, – подниму бунт, если мне не дадут поскорее отоспаться!

Прошлой ночью в казарме была учебная тревога. И с тех пор я на дежурстве. Я засыпаю на ходу! – он нахмурился. – Ты сказал – “за шпионаж” ?

– Да, я шпион, – подтвердил Джаз. Он сбросил старые магазины и кучу обесцветившихся, покрытых латунью патронов в ящик для боеприпасов, захлопнул крышку. Потом он обтер руки о штаны и выпрямился. – Ну вот, я думаю, что сумею с ними управиться достаточно хорошо.

– Не вижу особой пользы уметь заряжать магазин, – усмехнулся солдат, – если у тебя нет автомата! Джаз тоже улыбнулся.

– Это верно, – согласился он. – Ты не собираешься принести мне один на пробу?

– Ха! – молодой человек рассмеялся. – Бунт – это одно дело, а сумасшествие – совсем другое. Принести тебе автомат? Нет уж, дружище, ты получишь его позже.

Теперь наступило то самое “позже”, о котором говорил солдат: два часа ночи на поверхности, хотя здесь, в подземном Печорском комплексе время суток не играло особой роли. Ни днем, ни ночью особых перемен не было. В нормальную ночь, во всяком случае. Но сегодняшняя ночь была необычной.

Под кошмарными уровнями магмассы в самом центре комплекса Майкл “Джаз” Симмонс стоял на платформе “колец Сатурна”, в то время как на него навешивали снаряжение. В любом случае особого выбора у него не было. Однако до сих пор его огнемет был без топливного бачка, не было у него и автомата. Автомат находился в могучих руках Карла Вотского, который держал его в своих огромных лапах, как младенца.