|
- Я сделал это, чтобы спасти человеческую жизнь, жизнь друга. Ведь Ле Шапелье - мой друг. - Но вы не знали, о ком идет речь, когда вытянули из меня чужой секрет. - Знал. Я знал, что Ле Шапелье в Кобленце. Я знал, что он прибыл с поручением к курфюрсту, следовательно, речь могла идти только о нем. - Вы знали?! Знали? - Синие глаза Алины полыхнули гневом. - И ничего мне не сказали! Вы вызвали меня на откровенность, притворились равнодушным и вытянули нужные сведения. Как это низко и коварно, Андре! Низко и коварно. Не ожидала от вас. Андре-Луи спросил терпеливо: - Может быть вы скажете мне, какой вред я нанес лично вам? Или вы хотите меня уверить, будто сердитесь за то, что я не допустил предательского убийства? Убийства своего друга? - Не в этом дело. - Очень даже в этом. Огорченная госпожа де Плугастель попыталась примирить невесту с женихом. - В самом деле, Алина, если этот человек друг Андре-Луи... Но та ее перебила: - Речь идет совсем не об этом, мадам. Речь идет о наших отношениях. Почему он не откровенен со мной? Почему так коварно использовал меня, почему подверг риску потерять доверие, с которым ко мне относится монсеньор? Он воспользовался мной, словно... словно шпионкой. - Алина! - А разве не так? Кем, по-вашему, меня будут считать при дворе, когда выяснится, что этот человек, этот опасный агент из числа ваших друзей-революционеров бежал, потому что я раскрыла намерения друзей его высочества? - Об этом никому не станет известно, - ответил Андре-Луи. - Я уже говорил с д'Антрагом и удовлетворил его любопытство. - Вот видишь, Алина, - увещевала ее госпожа де Плугастель. Все кончилось хорошо. - Не вижу ничего хорошего. Теперь мы не сможем доверять друг другу. Мне придется следить за собой, как бы не сболтнуть лишнего. Как я могу быть уверена, что, разговаривая с Андре, я разговариваю со своим возлюбленным, а не с агентом революционеров? Что подумал бы обо мне монсеньор, узнай он обо всем? - Мнение монсеньора, безусловно, имеет решающее значение. - с сарказмом сказал Андре-Луи. - Вы еще и насмехаетесь? Конечно, оно имеет значение. Монсеньор почтил меня своим доверием, так неужели я вправе была обмануть его? Я должна выглядеть в его глазах либо предательницей, либо дурой, не умеющей держать язык за зубами. Приятный выбор! Тот человек бежал. Он вернется в Париж, будет и дальше вершить свои злодейства, продолжит преступную борьбу против принцев, против короля... - Вот мы и добрались до сути: вы сожалеете, что его не прикончили. В этих словах была доля истины, и они окончательно вывели из себя мадмуазель де Керкадью. |
