Здесь, в этой монастырской тиши, особенно
звонко раздавался наш веселый смех и далеко разносился над гудением жизни. И
вот сюда, в строгий монаше-
1 И я в Аркадии (лат ).Родина Тристана из легенд о Тристане и Изольде.
ский Оксфорд, на гребную неделю хлынула толпа представительниц женского
пола числом в несколько сот человек, они щебетали и семенили по булыжнику
мостовых и по ступеням старинных лестниц, осматривали красоты архитектуры и
требовали развлечений, пили крюшон, ели сандвичи с огурцом, катались на
лодках и стайками шли с берега на факультетские баржи и вызывали в "Изиде" и
Студенческом союзе взрывы неумеренного и неуместного опереточного веселья, а
под церковными сводами -- непривычное высокоголосое эхо. Эхо вторжения
проникало во все закоулки, в моем же колледже было не эхо, а самый источник
неприличия: мы давали бал. На внутреннем дворике, куда выходили мои окна,
натянули тент и сколотили дощатый настил, вокруг привратницкой расставили
горшки с пальмами и азалиями, да еще в довершение всего один преподаватель
на втором этаже, мышеподобный человек, имевший отношение к естественному
факультету, уступил свои комнаты под женскую гардеробную, о чем саженными
буквами провозглашало возмутительное объявление, прибитое в нескольких
дюймах от моего порога. Больше всех негодовал по этому поводу мой
университетский служитель.
-- Джентльмены без дам в течение ближайших нескольких дней приглашаются
по возможности принимать пищу на стороне,-- сокрушенно объявил он.-- Будете
обедать дома?
-- Нет, Лант.
-- Это, они говорят, нужно, чтобы разгрузить служителей. И впрямь до
зарезу необходимо. Мне, например, поручено купить подушечку для булавок в
дамскую гардеробную. С чего это они затеяли танцы? Никак в толк не возьму.
Раньше на Гребную неделю никогда не было никаких танцев. На Память
основателей -- другое дело, потому на каникулы приходится, но на Гребную --
никогда. Как будто мало им чая и катания на реке. Если спросите меня, сэр,
так это все из-за войны. Ничего бы такого не случилось, когда б не война.--
Был 1923 год, и для Ланта, как и для тысяч других, после четырнадцатого года
все безнадежно изменилось к худшему.-- Ежели примерно вино к ужину,--
продолжал он, по своей всегдашней привычке то появляясь в дверях, то вновь
выходя из комнаты,-- или там два-три джентльмена в гости к обеду, это уж как
положено. Но не танцы. Это все завелось, как джентльмены вернулись с войны.
Возраст их уже вышел, а они не разбираются, что да как, и учиться не хотят.
Истинная правда. Есть такие, что ходят на танцы с городскими в Масонский
дом, ну, до этих прокторы скоро доберутся, помяните мое слово... А вот и
лорд Себастьян, сэр. Ну, мне недосуг тут стоять и разговаривать, надо идти
за подушечками для булавок.
Вошел Себастьян -- серебристо-серая фланель, белый крепдешин, яркий
галстук -- мой, между прочим,-- с узором из почтовых марок.
-- Чарльз, что это, скажите на милость, происходит у вас в колледже?
Цирк? Я видел все, кроме слонов. |