- Голову береги! - предупредил Дьякон.

     Виктор, не отвечая, вскочил на торец. Теперь в узкой щели  был  виден

темный треугольник Бастиона. У его подножья  что-то  горело,  грязный  дым

клочьями несся по ветру.

     - Утром они переправились, - помолчав, сказал Дьякон. - Первая  ладья

причалила, вон она, догорает, а остальные... - Он вздохнул.

     Виктор коротко глянул на него  и  стиснул  зубы.  Он  уже  знал,  что

произошло с сотней Дежнева. Ладьи  отплыли  утром,  не  таясь,  дружинники

ежились от прохлады, налегали на весла, шумно перекликались с доплывшей до

берега головной ладьей, и тут  сверху  на  их  головы  обрушился  огонь  и

металл.

     Может, кто уцелел и хоронится в зарослях на том берегу, да только  от

них сейчас проку нет. Потом, когда пластуны выберутся по  руинам  моста  к

Бастиону, доподлинно станет известно, сколько народу осталось,  а  сколько

нашло свой конец в темной воде.

     Надо было ждать. Ждать вестей с того берега, ждать, пока дружина идет

к Новоспасскому мосту. К вечеру, наверно, выйдут они через Раменки в  тыл,

и не раньше утра маги сюда подтянут свои тяжелые обозы.

     Посольство взяли под  стражу  тотчас  же  после  известия  о  захвате

Бастиона. Презрительно кривя губы, посол сказал, что подчиняется силе,  но

такого оскорбления Казань не простит, а лично он, будь помоложе, вызвал бы

на поединок любого... "Встретился бы ты мне под Кандагаром,  когда  я  был

моложе!" - рявкнул тогда старый полковник.

     Человека со шрамом от посольства отделили, и хоть бранился он и цедил

угрозы, внимания на то не обратили и свели прямиком вниз, к  магам,  чтобы

вытрясли из него все, что знает. Они и вытрясли.

     О туранцах ничего не знал человек с родинкой, служил  каганату,  и  в

Бастион, после того, как ученые на плотах ушли, тотчас же впустил  десяток

своих людей, тех, что от посольства оторвались. Народ бывалый,  с  оружием

совладают, а с лазерами тоже разберутся. Вот тогда  и  начнется  разговор,

вот тогда и переговоры пойдут, как надо.

     Выжатого досуха врага спустили с камнем на ноге в Яузу. Посольство до

поры не трогали.

     За спиной послышались торопливые шаги Евсея. Покосившись на  Дьякона,

он негромко доложил, что прибыл отряд копейщиков,  на  подходе  две  сотни

пеших ратников. И еще, тут Евсей  снизил  голос  до  шепота,  Борис  велел

сказать, что через мост им долго перебираться, хорошо бы отсюда.

     - Ну, чего там? - сердито заворчал Дьякон, почуяв неладное.

     Выслушав Виктора, коротко бросил:

     - Не пущу! - Посопев, добавил: - Вон, пусть с берега своей волшбой  и

промышляют, а сюда чтоб ни ногой!

     Виктор отослал Евсея и сошел со стены. Уселся  на  скамью  и,  закрыв

глаза, попытался увидеть сверху, как ползут обозы просеками и улицами, как

охватывают в полукольцо Бастион, выдвигаясь  слева  и  справа,  отозванные

спешно с ближних рубежей отряды. Но одна мысль не оставляла его -  а  что,

если захват Бастиона - это  обманный  маневр,  и  пока  они  будут  с  ним

ковыряться, быстрыми переходами внезапно  подойдет  итильская  конница  и,

сметая заслоны, ворвется прямо в  город.