Тучи над рекой рассеялись, распались на лохматые клочья, а те  словно

обрамили  проем.  Полыхнуло  солнце,  и  многим  дружинникам  в  этот  миг

показалось, что  и  наверху  идет  битва,  словно  дым  и  пламень  земной

отразились в небесах и там пошли новой круговертью.

     А Виктор мучительно вспоминал, когда же он  видел  нечто  подобное  -

высокий треугольник,  только  не  черный,  а  ярко-зеленый,  и  тоже  весь

сверкает, переливается разноцветными  огнями,  совершенно  не  опасными  и

даже, наоборот, связанными с радостью, с праздником. Это было очень давно,

кажется, у него были тогда отец и мать... "Да это же елка!" - вспомнил  он

и удивился. О детстве своем ничего не помнил, все  начисто  забыл  еще  до

того, как попал в банду Борова. А вот  сейчас  -  надо  же!  Он  попытался

вспомнить отца и мать. Ничего не вышло. В памяти закружились лица знакомые

и незнакомые, потом всплыли Ксения, Сармат, мелькнул и исчез Месроп...

     Он тряхнул головой,  отгоняя  неуместные  мысли.  Слабо  улыбнулся  -

вместо  того,  чтобы  героически  возглавить   битву,   маршал   предается

воспоминаниям. Знали бы бойцы!

     Вдруг его пронзило знакомое чувство  неестественности  происходящего.

Он  никак  не  мог  преодолеть  отстраненность.   Словно   перед   экраном

заработавшего видео смотрит очередной  сериал  с  пальбой  и  кровищей.  И

поэтому на секунду даже растерялся, когда внезапно наступила тишина.

     Бастион прекратил огонь. Еще не растратившие силу маги повалились  на

плиты, переводя дыхание.

     Иван уронил руки и сел на обломок бетона.

     Снизу доносились стоны,  крики.  Дружинники  зашевелились,  короткими

перебежками собрались под навесами у проходов, быстро  связали  носилки  и

унесли раненых.

     Бастион молчал. Устоявшие маги, немного передохнув, вернулись на свои

позиции. Мага с красным кушаком среди них не было. "Растратился", -  почти

равнодушно подумал Виктор.

     Минута шла за минутой, маги ждали от него  сигнала,  а  он  стоял  за

колонной и не отрывал глаз от того берега.

     - Надо что-то делать, - еле слышно пробормотал за спиной Богдан.

     Виктор  не  удостоил  его  ни  словом,  ни  взглядом.  Молодой   еще.

Когда-нибудь поймет, что высшее искусство воина проявляется в  том,  чтобы

ждать, не мешая року творить свои дела.

     Он знал, он был уверен, что предчувствия,  в  отличие  от  людей,  не

обманывают. Все вот-вот закончится, и закончится  благополучно,  драка  за

Бастион всего лишь эпизод, главное начнется потом, позже.

     И он почти не удивился, даже не вздрогнул, когда  красная  трещина  с

сухим грохотом расколола черный треугольник Бастиона, а миг спустя на  его

месте выросло огненное дерево.

     - Ффу! - только и сказал Богдан, придя в себя. - Вот и конец.

     - Ты так полагаешь? - с иронией спросил Виктор.