- Ты так полагаешь? - с иронией спросил Виктор.

                                    3

     Шатры натянули поверх уцелевших стен. Город обезлюдел давно. Судя  по

зарослям и редким проплешинам, в немногие уцелевшие дома никто не  заходил

лет пять или шесть. Кирпичная кладка выщерблена, плесень выела штукатурку,

бетонные плиты - как решето.

     Большая поляна, наверно, когда-то  была  площадью.  В  центре  ее  из

кустов выпирал толстый столб-постамент, на нем густо увитая плющом  фигура

вздела руки к небу.

     Крепежные кольца насадили на эти увитые руки, взялись за  тросы  и  с

гиканьем втащили брезентовые полотнища.

     Не прошло и получаса, как задымили  кухни,  вестовые  забегали  между

сотнями, со стороны подошедших обозов пошел смех и крик, те,  у  кого  еще

доставало сил, любезничали с кухарками и дразнили коноводов.

     В небе громыхнуло, ветер дернул полотнища, вздул  и  снова  отпустил.

Зашелестел дождь. Кашевары второй тысячи, не дожидаясь подмоги,  впряглись

в кухни и оттащили их от края, чтоб не заливало. Из прорех  немного  лило,

но на такую ерунду никто не обращал внимания.

     Прибежал Богдан и весело  сказал,  что  приглашают  откушать  сотники

первой тысячи.

     - Скажи, может, и подойду.

     Богдан кивнул и ушел к кострам.

     Маршальская палатка одним боком упиралась в каменную стену, сиротливо

торчавшую у края поляны. Виктор обошел стену, соображая, для  какой  нужды

она была построена. Хорошая каменная кладка, высотой  в  три  человеческих

роста, но никаких следов других стен,  словно,  выстроив  одну,  каменщики

обиделись и ушли. Чуть позже Виктор обнаружил на одной  стороне  следы  от

вбитых в камень стальных клиньев - ржавые пятна и дыры  остались  от  них.

Шли они ровными рядами, а кое-где на камне проступали  глубокие  царапины,

словно большие прямоугольники были когда-то прибиты к стене. Мох и плесень

не брали камень.

     Вернулся Богдан,  покосился  на  Ивана,  угрюмо  протиравшего  рапиру

маршала, и полез в узел  с  едой.  Выложил  на  салфетку  хлебец,  нарезал

вяленого мяса. Понюхал с сомнением кусок сыра, завернутый в тряпицу, после

достал флягу. Вопросительно посмотрел на маршала.

     Виктор улыбнулся и покачал головой.

     - Пойдем угощаться, - сказал он.

     Богдан плотоядно потер руки.

     - Рубай, Иван, с утра ведь  не  ел!  -  Богдан  поднялся  с  травы  и

поправил на себе ремень.

     Иван еще раз молча прошелся ветошью  по  рапире,  затем  отнес  ее  в

палатку. Вышел в плаще, к поясу был подвешен короткий меч.

     - Я с вами, - негромко сказал он.

     Виктор хотел было приказать ему остаться, но передумал. Не в правилах

Ивана идти, когда не зовут. Стало быть, опасается чего.