Оставшиеся лупилы радостно взвыли. Виктор отметил, что голосов не так

уж и много. Он отступил к двери, и Ксения сунула  ему  в  ладонь  рукоятку

стилета.

     По телам карабкались  темные  фигуры.  Одна,  две...  четыре!  Только

четыре, подумал Виктор, но без меча. Он надеялся, что кто-то из нападающих

возьмет его меч, тогда он отберет его - и всех дел на  полминуты.  Но  они

шли, выставив перед собой колья, и Виктор проклял их кровожадную  тупость,

ради двух людей уложившую почти всю стаю, проклял себя, что завел Ксению в

эту ловушку, проклял строителя дома, сделавшего оконце сбоку  от  двери  в

нише крохотным, через которое и ребенок не пролезет, не то что Ксения...

     Он успел прикинуть,  как  уйти  нырком  под  колья,  достать  одного,

второго, а там видно будет, как вдруг из темного проема оконца  высунулась

толстая гладкая палка и к его ногам упал топор на длинной рукояти.

     Виктор не глядя  метнул  стилет  и  ухватил  топорище.  Три  раза  он

взмахнул, хекая, а четвертым ударом  в  бок  просто  перерубил  последнего

лупилу.

     С минуту он стоял, всматриваясь в темноту, но ни звука не шло оттуда.

Кто-то в груде тел слабо застонал, но стон сменился булькающим  звуком,  и

все стихло.

     Дверь скрипнула и приоткрылась. Ксения  вжалась  в  стену,  а  Виктор

поднял топор.

     Слабый свет высветил дверной проем, свет  шел  от  плошки,  а  плошку

держал в дрожащих пальцах старый человек с огромной  бородой,  закрывавшей

почти все лицо.

     - Ты великий воин! - слабым голосом провозгласил старик.

     Виктор бросил взгляд на мертвые тела. Он не мог вспомнить, были среди

нападавших женщины или нет. Опустил топор и мрачно ответил:

     - Ты хочешь сказать - великий мясник? Впрочем, спасибо за подмогу.  А

теперь отвечай, что ты делаешь в моем доме и сколько вас там еще?

                                    4

     Коптилка еле освещала комнату. Старик, шаркая  немыслимыми  опорками,

ушел в темноту и принес еще пару масляных плошек. Копоти  прибавилось,  но

светлее не стало.

     Виктор сидел в старом кресле, а Ксения осторожно  стаскивала  с  него

куртку, чтобы осмотреть раны.  Виктор  был  рад,  что  кресло  уцелело.  И

большой круглый стол тоже. Другая  мебель,  как  он  сообразил,  пошла  на

укрепление окон. Мебели он оставил немного, одна из зим выдалась холодная,

и он спалил почти всю. Наверху неуютно, внизу, он помнил, гораздо веселей.

Но лучше об этом помалкивать, может, новый жилец  и  не  обнаружил  ход  в

нижний ярус.

     Старик между тем расставил плошки и подошел  к  ним.  Склонив  голову

набок, молча смотрел, как Ксения отвернула рукав и  трогает  пальцем  края

глубокой царапины.

     - Что ты делаешь, глупая девчонка! -  сказал  он  неожиданно  сильным

голосом.