удовольствием смотрел, как Андрей сбрасывает с себя лишнюю одежку,  вешает

за спину длинный узкий меч, а на боевую  свою  палку  насаживает  железный

набалдашник.

     Ирина же, напротив, затянула на себе еще несколько ремней, подергала,

а затем изогнулась совершенно кошачьим движением - при этом во все стороны

ощетинилась выскочившими из гнезд шипами. Заправила шипы обратно в ремни.

     Залюбовавшись на нее, Андрей вздохнул, а  потом  негромко  спросил  у

Правителя, не оставить ли девушку здесь. "А кто тебе сопли будет утирать?"

- осведомилась Ирина и,  взмахнув  рукой,  задела  локтем  щит.  С  глухим

треском вылетел большой кусок.

     - Так что там насчет  соплей?  -  обрадовался  Андрей,  но  Правитель

сделал предостерегающий жест, и юноша замолчал.

     Виктор подкрался к дыре. Заглянул.  Темно.  Тихо.  Из  далеких  щелей

струился  слабый  свет.  Большое  помещение  с  низким   потолком.   Опять

шевельнулось в памяти что-то почти забытое. Он уперся  в  щит  и  несильно

нажал. Хрупнуло, осыпалась труха, и половина  щита  рухнула,  подняв  тучу

пыли.

     Девушка скользнула вперед,  исчезла  в  пыльном  полумраке  и  вскоре

вернулась.

     - Пусто, - сказала она.

     Виктор перелез через гнилые доски и понял, что ошибался.  Потолок  не

был низким, просто они вышли на широкий балкон в большом зале.  И  тут  он

вспомнил!

     Недалеко отсюда его, сопляка, встретила Ксения. И были еще три парня,

с которыми судьба потом странно сводила и разводила. Кажется, вот за  этой

грудой мусора, жалкими останками прилавка, он прятался от  чего-то,  потом

позорно заснул, а тот, кто был  внизу,  ушел,  и  больше  они  никогда  не

встречались.

     Виктор подошел к огрызкам перил, заглянул вниз. Ему вдруг показалось,

что вот сейчас он увидит странный лабиринт из  ящиков,  узлов  и  тюков  и

мальчика, бредущего узкими проходами в поисках старых книг...

     Но лабиринт исчез, время съело его, расчистив середину зала, разметав

вдоль  стен  и  вокруг  колонн  смутными   мусорными   холмами.   Огромные

застекленные поверхности сейчас  являли  собой  паутину  скрученных  труб,

искривленных балок и стальных тросов, связывающих все воедино.

     Большие стекла, светлые полосы металла,  много  людей,  шум,  смех...

Виктор наморщил лоб, пытаясь вспомнить,  когда  же  он  видел  это  здание

другим, но попытка была безнадежной - он никогда не бывал в большом доме в

пору его расцвета - видение  обманывало.  И  что-то  еще  важное,  напрочь

забытое  хотел  он  выдавить  из  самых  глухих  щелей  памяти,   но   это

воспоминание уходило вглубь, вязло, исчезало.

     Далеко в утробе здания лязгнуло, зазвенело, напомнив, что  они  здесь

не одни.

     Через минуту они пробрались обратно сквозь  рассыпавшийся  на  глазах

щит.