– Так почему же ты не исчезла?

– Не смогла тебя бросить.

– Спасибо.

– Не благодари, это плохая услуга. Ты бы стал нормальным человеком. Иногда думаю, что самоудалиться – это лучшее, что я могу для тебя сделать.

– В жопу нормальность. Только попробуй!

Я всерьёз испугался – мало ли как её растаращит внутренней логикой. Решит, что для меня так лучше – и убьётся с разбегу цифровой башкой о виртуальную стену. И как я жить без неё буду? Единственная сущность, с которой я могу поговорить. Остальным либо на меня насрать (абсолютное большинство людей), либо они от меня зависят (дочь, сын, воспитанники, Марта). Ни с теми, ни с другими нельзя проявлять слабость.

– Нетта, слышишь, не смей! Не бросай меня!

– Не бойся, – грустно вздохнула она, – пока ты сам не захочешь, я не исчезну. Просто не смогу.

– Ну и слава кобольду. Кто мне тогда будет бухгалтерию вести? – перевёл я всё в шутку.

Но Нетта сидела такая реальная и печальная, что у меня аж руки заныли от невозможности её обнять, прижать к себе и поцеловать в макушку. Это бы её утешило, я думаю. Или меня бы утешило, что тоже неплохо. Но жизнь продолжается, и есть ещё те, чьи макушки доступны.

– Па а ап! – Мишка обрадовался, кинулся ко мне, был обнят, прижат и поцелован. – Ты уже закончил работать?

– Увы, дружок, пока нет.

– Ну у у….

– Как то навалилось всё сегодня. Но день ещё не закончился, у нас есть шанс.

– У тебя всё время наваливается… – надулся Мишка. И он, чёрт побери, прав.

– Хочешь, пойдём вместе?

– К ушибкам?

– Не надо их так называть.

– Они странные.

– Все странные, Мих. Пойдёшь?

– Пойду, пап. Ты же не бросишь меня, как мама?

– Нет, конечно. С чего это ты вдруг?

– Говорят, приходила полиция, тебя арестуют и посадят в тюрьму!

– Кто говорит…

– Ну… Все…

Понятно, очередной фэйк шторм среди воспитанников. Мишка не хочет никого сдавать.

– Давай с этим разберёмся?

– Давай, пап.

Мы спустились в гостиную. Там сидят несколько ребят, активно что то обсуждающих. Краткие реплики, зато по коже мечутся, возникают и пропадают картинки. Скин толк как он есть. Каждая – мем, означающий либо ситуацию, либо эмоцию, либо и то и то. Я знаю лишь самые базовые, остальные меняются слишком быстро. Надо быть постоянно включённым в контекст, иначе рассинхронизируешься с коллективным бессознательным. Это объединяет. Или нет. Чёрт его поймешь. Но я как глухонемой в их разговорах, состоящих из слов меньше, чем на треть.

– Народ! – я щёлкнул пальцами. – Общее внимание, пожалуйста.

Сидящий ближе всех Николай ойкнул и резко вылинял, приняв вид нормального, а не упавшего в печатный станок со стикерами, подростка. Хотя это я к ним пришёл, а не они ко мне, так что по внутреннему неписанному кодексу не обязан. Это общая территория, мы стараемся придерживаться компромиссов.

Ещё трое проявились в гостиной проекциями, остальные повисли на трансляции. Практически все на связи, пропустившим расскажут, хотят они того или нет.

– Небольшое объявление в целях прекращения панических слухов. Я не совершал никаких преступлений, визит полиции связан с расследованием, в котором я выступаю свидетелем. Никто не тащит меня в тюрьму. Это понятно?

– Вы нас не бросите же, да? – это Олюшка.

Девочка толстая, некрасивая, откровенно глуповатая, избыточно развитая для своего возраста – увы, не умом.