Ничего ценного не нашлось, хотя Натаха усорочила какую то мелочёвку. Даже странно. Благодаря нашим блужданиям у общины есть, например, фонарик, два паршивых складных ножа, три зажигалки, утюг, который некуда включать, фен, который тоже некуда включать, но Натаха приспособила его в душевой, запитав от лампочки проводами на устрашающих скрутках, обмотанных пластырем. Розеток нет, но когда женщины чего то дружно хотят… В общем, много чего валяется.

А тут вообще ничего.

Абуто не соврала – дверь на лестницу чёрного хода мы нашли. Замаскирована шикарно, если б не знали, чего и где искать – сто раз бы прошли мимо и не подумали. Дверь закрыта и открывается только изнутри, с лестницы. Если, конечно, у вас нет Натахи, которая подцепила защелку сложным крючком из плющеной проволоки. Интересное у неё, видать, прошлое.

– Это точно не пожарная лестница, – заявила наша взломщица. – Какой смысл делать пожарную лестницу, на которую при пожаре хрен попадёшь?

Логично, черт побери.

– Интересно, на насем этазе такая есть?

Вот и мне интересно.

Оказалось – есть. Отсчитав по пролётам неудобной, узкой, скудно освещённой лестницы, я толкнул дверь – и она открылась. Прямо перед Стасиком, который чуть не описался от неожиданности.

– Э… тут дверь? – глупо спросил он.

– Нет, её тут нет, идиота кусок, – грубо ответила Натаха, ковыряясь в защёлке. – Всё, теперь не закроется.

Порадовался своему глазомеру – дверь, как я и ожидал, открылась возле комнаты, где убили Абуто. Снаружи она выглядит как выступ в стене, часть несущей конструкции. Ни за что не подумаешь.

– А я вас жду… У нас, оказывается, Константин пропал…

В столовой опять гудит народ. Быстро Стасик вернул себе воображаемые вожжи – пытается рулить повесткой, но никто его не слушает. Я, признаться, вообще не помню никакого Константина. Но это ничего не значит. Я дохера всего не помню. Лица знакомые – а кого как зовут, кто чем дышит, кто с кем спит – без понятия.

Я, вот, опять ни с кем не сплю. Женского полу примерно половина контингента, некоторые даже вполне симпатичные, но, похоже, Сэкиль с Натахой их надёжно отпугивают самим фактом своего существования. Может, всё таки того? В яшмовую дырку нефритовым хреном?

Стасик, надо отдать ему должное, добился относительной тишины.

– Люди! – пафосно начал он.

– Хуй на блюде!

– По делу говори!

Не уважают тут самозваного старосту.

– У нас пропал член общины, Константин.

– Да какой там член! – выкрикнула с места какая то женщина. – Было б о чём говорить!

С разных сторон послышалось женское хихиканье. Похоже, многие имеют на этот счёт собственное мнение. Пожалуй, и хорошо, что я тут ни с кем не сплю, а то сравнений не оберёшься.

– Дело серьёзное! – настаивал Стасик. – Он не завтракал и не обедал, в комнате его нет. Пожалуйста, припомните, кто когда его в последний раз видел?

После долгих препирательств выяснилось, что последней его наблюдала как раз та женщина, что имела нелестное мнение о размерах. Причём как раз по этом вопросу.

– Ну да, смотреть там не на что, – без малейшего смущения заявила она, – но зато как он языком…

Разноголосый женский гул выразил согласие. Да, развлечений тут немного, так что приходится брать всё от имеющихся.

– Оу, какие посрые бабы! – тихо выразила свое неодобрение Сэкиль. – Разве мозно обсуздать вот так музсина? То, что дераесся в кровати, дорзно оставасся там!

И покосилась на меня с намёком. Я сделал вид, что не заметил.

В общем, упомянутый Константин донёс в массы своё язычество, после чего удовлетворённая тётка его покинула.