|
Большая часть крупных и богатых городов этой страны, включая столицу, находилась на севере, за хребтами Тагратского нагорья; южные же территории почти сплошь представляли из себя пустыню. Тем не менее, именно здесь проходил старинный караванный маршрут, кратчайшим путем связывавший Средний Восток с княжествами Кундийского полуострова. Существовал, конечно, и северный путь, которым обычно пользовались сами тагратцы. Некоторые торговцы и путешественники предпочитали переходу через пустыню плавание по океану, однако такое предприятие было более опасным. И в Срединном море кораблям грозили пираты и непогода, но тамошние воды бороздили целые военные флотилии, сильные бури были редкостью, а вдоль северного побережья располагалось немало портов. В этих же диких водах ничто не могло помешать пиратскому промыслу, а свирепые океанские штормы разбили немало злосчастных судов о пустынный, безжизненный берег, где даже выжившие в кораблекрушении вскоре погибали от жажды.
День, когда караван пересек тагратскую границу и повернул на восток, Элина отметила окончательным возвращением в строй. Свои тренировки с мечом она возобновила еще накануне, с неудовольствием отметив, как быстро утрачивается виртуозность без регулярных упражнений, а в этот день представила свои таланты караван‑баши и была причислена к числу охранников. Для водителя каравана это не было неожиданностью – он знал, что первую часть пути этот юноша ехал в качестве простого попутчика лишь потому, что не до конца оправился от раны. Таким образом, теперь для одного лишь эльфа путешествие означало расходы; прочие, напротив, зарабатывали жалование – пусть и не слишком большое – которое должны были получить в конце пути. Любопытно, что Йолленгел на сей раз не пытался подработать концертами – то ли все еще скорбил по своей флейте, то ли не хотел лишний раз привлекать к себе внимание, то ли просто не рассчитывал на успех у людей Среднего Востока, чья заунывная музыка сильно отличалась и от эльфийской, и от западной. Вокруг простиралась пустыня – та самая, о которой говорил Эйрих. Поначалу бесконечные волны барханов – розово‑коричневых на рассвете, ярко‑кремовых в полдень, нежно‑золотых на закате – показались Элине красивыми и величественными, но вскоре однообразие пустыни начало действовать угнетающе. Она могла часами смотреть на море, стоя на палубе корабля, но море было вечно подвижным и непостоянным, как сама жизнь; в застывшем же спокойствии пустыни ощущалось величие смерти. Караван‑баши, однако, уверенно вел своих подопечных среди этих безжизненных песчаных холмов, одному ему ведомым способом находя путь от колодца к колодцу, от оазиса к оазису, так что все эти десятки людей и животных посреди бескрайней пустыни не страдали от жажды и голода, хотя припасы в наполненных бурдюках и сумках и приходилось экономить. – Никак не привыкну к восточным масштабам, – пожаловалась Элина ехавшему, как обычно, рядом Редриху. – Который день уже ничего, кроме барханов. Кажется, одна эта пустыня больше, чем все королевства Запада. – Это недалеко от истины, – ответил тот. – По этим пескам мы уже проделали вдвое больший путь, чем от западного побережья Столенхейма до границы с луситами. А общий путь каравана от Харбада до Фаррака раза в полтора длиннее, чем дорога через все западные земли в самой широкой их части. – Подумать только, а из Роллендаля кажется, что мы живем в центре мира. А мы всего лишь притулились где‑то на окраине… – Да, даже западные карты серьезно искажают масштаб не в пользу востока. – Но все равно Запад – это авангард человечества. Пусть по сравнению с Востоком нас мало и страны наши невелики, но именно мы движем вперед цивилизацию. – Сам я прежде не забирался так далеко, – пожал плечами Редрих, – но мой учитель рассказывал, что на Востоке есть страны не только во много раз больше, но и во много раз древнее западных королевств. |
