– Я пока еще не больная, – пробормотала графиня, не обратив внимания, что он употребил женский род, и автоматически употребив его в свою очередь.

– Но предосторожность не помешает.

Элина сопротивлялась не из принципа, а из вполне практических соображений – она боялась опьянеть и все еще не до конца доверяла Эйриху. Тем паче что он предложил ей выпить сразу после того, как она упомянула о зашитом в куртке золоте. «Да ну, чушь, – сказала себе Элина. – Он уже десять раз мог причинить мне зло, если бы хотел. Пока же он наоборот вытаскивает меня из неприятностей… « Последняя мысль была обидной – героям не подобает решать свои проблемы с посторонней помощью, но – приходилось смотреть правде в глаза. Правда, и Эйрих был обязан Элине своевременно приведенной из Чекнева подмогой.

Графиня решительно достала свою флягу и в ее большую крышку, служившую ей походным стаканом – не могла же она, как Эйрих, пить из горла – налила поровну спирта и воды.

– Выдохните, а потом делайте резкий глоток. Не вздумайте задерживать во рту, – наставлял ее более опытный товарищ. – Потом заешьте и запейте водой, – он протянул ей оставшуюся половину куска хлеба – последний их провиант.

Элина предполагала, что пойло будет невкусным, но самые мрачные ее фантазии померкли перед кошмаром реальности. Ей показалось, что ей, словно казнимому фальшивомонетчику, в глотку залили расплавленный свинец. Сгибаясь в приступе кашля, с побагровевшим лицом, она еле сумела схватить вслепую свою – к счастью, свою – флягу, и, не заботясь уже, конечно, ни о каких приличиях и стаканчиках, сделать несколько жадных глотков из горла. Лишь после этого она смогла положить в обожженный рот кусок хлеба и вяло прожевать его.

– Демоны вселенной, – просипела она, вытирая градом льющиеся слезы,

– неужели есть на свете идиоты, которые пьют это не для медицинских целей?!

– Ничего, сейчас вы почувствуете себя комфортней, – ободрил ее Эйрих. И действительно, скоро она ощутила, что проглоченный ею огонь уже не жжет, а приятно согревает все тело. Одновременно все волнения этого дня отодвигались куда‑то на задний план, а глаза сами собой слипались. Элина устроилась поудобней на подстилке из веток и провалилась в сон.

Когда она проснулась, было темно; лишь всполохи костра боролись с промозглым сумраком осенней ночи. Пахло жареным – в прямом смысле. Элина повернулась и увидела Эйриха, который поворачивал над огнем надетую на прутик ободранную тушку небольшого животного.

– Что у нас на ужин? – осведомилась графиня.

– Еж, – просто ответил Эйрих.

Элина скорчила брезгливую гримасу; есть сразу расхотелось.

– Меч – не лучшее средство для охоты в лесу, – продолжал ее спутник.

– Лук и стрелы подошли бы гораздо лучше. Я мог бы соорудить западню, но нужно время, чтобы в нее кто‑нибудь попался, да и не в двух же шагах от костра ее делать, а далеко уйти я не мог, пока вы спали. Этому ежу просто не повезло – он пробегал неподалеку.

– Когда мы сможем поесть в следующий раз? – осведомилась Элина.

– Подробной карты я не видел, но, полагаю, через день‑два мы доберемся до какой‑нибудь деревни.

– Ну, это не так много. Знаете, я, пожалуй, откажусь от своей порции.

– Дело ваше, – пожал плечами Эйрих, – мне больше достанется. Вообще‑то на востоке едят змей, ящериц, жаб и кузнечиков – и правильно делают.

Окончательно добив аппетит Элины этим сообщением, он приступил к трапезе.