— Рад буду убраться отсюда, — буркнул Риверс. — Целый день кули, кретины, проклятые слабоумные, даже тут, в Клубе, от них не избавишься. Хорошо б никогда больше в жизни не видеть чернокожих. Меня от них трясет. Дисциплина, вот что им нужно. Когда я был в армии, вполне мог с ними справиться. Десять дней не платил. По плацу пару раз с полной выкладкой. Попробуй-ка тут, в поместье, нож в спину получишь. — И раздраженно почесал плечи. Колючая жара.

— Это ведь в Африке было, правда? — уточнил Гарни. — Знаете, это другое дело.

— Все одинаковые, — заявил Риверс. — Ниггеры. Ублюдки черные.

Нэбби Адамс взглянул на высокомерный белый нос, на презрительные ноздри, где расцветали усы, волосяные рога изобилия. Страшно хотелось разок по ним чуточку врезать. Однако он сдерживал свой темперамент, пил пиво, которым его угощал Харт, гадал, удастся ли уклониться от угощения, не вызвав у Гарни подозрений. Потому что уборная была в другом конце Клуба. Распроклятый А Юнь расхаживал во дворе: слышалось, как он распекает жен; почти слышался хруст десятидолларовых бумажек у него в карманах. А этот чертов дурак Алладад-хан через минуту снова начнет. «Стой, — думал Нэбби Адамс, — скажу доброй ночи, выйду, а потом улизну».

Допил стакан и сказал с онемевшим от холода ртом:

— Мне идти надо, сэр.

— Я подброшу вас, Нэбби, — предложил Гарни.

Ох, боже, почему вечно такое случается?

— Очень любезно, сэр. Только я не в столовую. Прогуляться хотел.

— Ладно, тогда одну на дорожку.

— Толкай лодку, Адамс, — сказал Харт. — Мне стенгу.

Нэбби Адамс видел в бреду Бомбей в море крови. И кликнул официанта единственным диким лаем.

— Надо вам поторапливаться с машиной, — сказал Гарни Риверсу. — Когда едете?

— Через две недели и пять дней.

— Сколько за нее просите?

— Две тысячи.

— Не получите.

Обсуждались достоинства автомобиля Риверса. Нэбби Адамс настойчивой пантомимой приказывал Хонгу, Вонгу, или как его там, черт возьми, отнести Алладад-хану очередную бутылку и велеть заткнуться. Парень, накачанный опиумом, с оскорбительной громкостью откупорил пиво и выкатился вместе с ним, распевая. Слава богу, остальные не заметили.

— У вас есть шанс, Нэбби, — сказал Гарни. — «Абеляр» пятьдесят второго года. Тысяча восемьсот.

— Для меня это крайний предел, — сказал Риверс. — И так деньги теряю.

— Можете перегнать в Мелавас без эскорта, — с искрой в глазах добавил Гарни. — Сэкономите фирме бензин.

— Я подумаю, — сказал Нэбби Адамс.

И как ни странно, подумал. Темные воды его сознания пошли кругами от выныривавших планов. Гарни вскоре ушел. Пришли два офицера Малайского полка, жизнерадостные до безумия. Одним из них был майор Латиф бен Хаджи Махмуд, другим — капитан Фрэнк Харли. Говорили на шутовской смеси малайского и английского, отчего Нэбби Адамс содрогнулся.

— Селамат вечер.

— Добрый малая.

— Ana нового?

— Что хабар!

Риверс крикнул официанту:

— Сьяп мейя.

— Туан?

— Быстро бильярдный стол приготовь. Кита майн снукер.[30]

Играли вчетвером. Бильярдный стол был отгорожен от бара, но стук шаров, мальчишеские вопли и крики терзали Нэбби Адамсу нервы. А чертов дурак Риверс оставил на стойке свой пистолет. «Поделом ему было бы, если б я его взял и шлепнул А Юня». Нэбби Адамс, тайком бросив взгляд на дебетный итог клубной книжки Риверса, с мрачным удовлетворением обнаружил, что Риверс должен Клубу 1347 долларов 55 центов. Огромными желтыми пальцами перелистал страницы книжки Харта.