А когда привратник окончательно собрался идти, и захлопнул дверь, и три раза проверил, хорошо ли она заперта и не забыл ли он ключи, когда они наконец-то спустились к двери ХАНСОЯ, там все было в полном порядке, дверь закрыта, и никаких следов в подъезде.

— Ну, и что ты хотела, чтобы я сделал, Лотточка Монссон? — спросил привратник.

На это Лотта ответила, чтобы он позвонил в дверь Хансоя, и тогда он сам увидит, что делать. Привратник послушался и позвонил, однако никто не отозвался на звонок, так что нетрудно было представить себе, что произошло в квартире! Привратник стоял и скреб в затылке, ничего не понимая, а Лотта наседала на него, чтобы он сделал что-нибудь, она же своими глазами видела, как ТАИНСТВЕННЫЙ НЕКТО вошел в квартиру ХАНСОЯ. Да только привратник в Лоттином доме очень туго соображает.

— Кто вошел? — спросил он.

И Лотта была вынуждена рассказывать заново всю историю про Т. Н. Что он раскладывает повсюду таинственные пуговицы и пугает детей, которые принимают их за бомбы.

— Пуговицы? — повторил привратник. — Кто-то раскладывает пуговицы? Какие такие пуговицы?

Пришлось Лотте в доказательство вытащить из кармана каменную пуговицу. Она даже объяснила, что эти пуговицы годятся также, чтобы дарить тому, кого ты любишь, и Лоттина сестра Малин получила точно такую от малого, по имени Ниссе Сандгрен, до того, как он стал писать письма Будиль Боргстрём, но привратник все равно ничего не понял.

— Пуговицы! — продолжал он твердить, глядя на дверь ХАНСОЯ. И добавил: — Ну и фамилия! Странная какая-то!

И он покачал головой.

Потом привратник заявил, что не может так долго оставлять собаку одну. Сказал, что собака может обидеться. И побрел вверх к себе.

Но Лотта осталась и приложила ухо к двери ХАНСОЯ.

Однако ничего такого она не услышала. Ни грохота, ни треска. Только с минуту словно вода журчала, как если бы кто-то мыл посуду, да один раз вроде бы стул скрипнул. А затем внезапно за дверью послышались шаги. Они звучали все громче, и Лотта была вынуждена спрятаться. Только она взбежала вверх по ступенькам и присела на корточки за перилами, как дверь распахнулась. Но из квартиры вышел не ТАИНСТВЕННЫЙ НЕКТО, а ХАНСОЙ! Вышел совершенно спокойно, с видом человека, которому совершенно безразлично, обворовали его или нет. Закрывая дверь, он крикнул кому-то:

— Пока!

И Лотту вдруг осенило, что он, наверно, прощался с Т. Н. Правда, Т. Н. не отозвался, и Лотте пришлось спросить ХАНСОЯ:

— Не отзывается?

Только тут ХАНСОЙ заметил Лотту. Заметил и страшно удивился, должно быть, думал, что она не умеет говорить, ведь до сих пор Лотта лишь молча глядела и писала билетики.

— Я спрашиваю: не отзывается? — повторила Лотта и содрогнулась.

— Кто? — спросил ХАНСОЙ. — А, ты про папу! Он у меня в последнее время какой-то таинственный. Уверяет, что эту непонятную записку обнаружил в нашем почтовом ящике!

И он показал Лотте билетик с счастливым заклинанием.

— А утром он нашел еще более странную записку, — продолжал ХАНСОЙ. — Только два слова: О! КРАСНЫЙ! А когда пошел в школу, чтобы записать меня у директора, вернулся и сказал, будто какие-то девочки прогнали его оттуда мокрыми полотенцами. Но я не поверил ему, тогда он пошел снова и опять вернулся ни с чем. Заявил, что на этот раз его заперли в географическом кабинете. И говорит теперь, чтобы я не открывал, когда звонят в дверь. Такой подозрительный стал!

— Вот как? — опешила Лотта. — Так это твой папа такой подозрительный?

Она сбежала вниз к ХАНСОЮ, показала ему пуговицу и спросила, давно ли его папа раскладывает в лесу таинственные пуговицы, но ХАНСОЙ покачал головой и сказал, что первый раз об этом слышит.