|
Заяви он внезапно матери, что уходит из дому, с нею случится истерика. Ведь она до сих пор ни разу не задумывалась о том, что Ёсия будет жить отдельно. В тринадцать лет он заявил, что перестал верить в Бога. Ёсия прекрасно помнил, как сильно горевала мать, как все вокруг нее начало рушиться. Полмесяца она почти ничего не ела и не разговаривала, не мылась и не расчесывалась, даже не меняла нижнее белье. Не следила за собой при месячных. Он впервые в жизни видел мать такой грязной и вонючей. И ему становилось больно лишь от одной мысли, что когда-нибудь такое может повториться. Отца у Ёсии нет. С самого рождения у него есть только мать. С детства он только и слышал от нее: – Твой отец – Всевышний. – (Так они называли своего Бога.) – А место Всевышнего – на Небесах. С нами Он жить не может. Но Всевышний – то есть, твой Отец – всегда следит за тобой и оберегает. То же говорил ему и опекун по фамилии Табата, который с младенчества наставлял его на путь истинный. – Положим, нет у тебя в этом мире отца. Найдутся злые языки, которые будут тебя за это попрекать. Но, к сожалению, в этом мире у многих людей глаза затуманены, и они не видят ис-тинного положения вещей. Но твой всевышний Отец – сам мир. И ты живешь, целиком окру-женный его любовью. Гордись этим и живи, как подобает. – Но Бог – он ведь один на всех? – спрашивал едва поступивший в школу Ёсия. – А отцы у всех разные, так? – Знаешь, Ёсия, твой Отец рано или поздно перед тобой предстанет. Неожиданно, в совер-шенно непредсказуемом месте, но ты с ним встретишься. Однако если ты будешь сомневаться или хуже того – бросишь веру, – он обидится и тогда пиши пропало. Понял? – Понял. – Не забудешь мои слова? – Не забуду, Табата-сан. Хотя если честно, Ёсия серьезно его слова не воспринял. Почему? Он не ощушал себя ка-ким-то особенным «дитём Божьим». С какой стороны ни посмотри – обычный мальчишка. Даже наоборот, хуже обычного: ничего примечательного, сплошные оплошности. К тринадцати годам его успеваемость была не на высоте, в спорте – никаких надежд. Бегал медленно, еле держался на ногах, к тому же зрение подкачало и руки не из того места росли. Оказываясь на бейсбольном поле, не мог поймать мяч. Товарищи по команде ворчали, наблюдавшие за игрой девчонки – хихикали. Перед сном он молился своему отцу – Богу. «Я крепко пронесу в своем сердце веру до конца дней своих, а Ты сделай так, чтобы я мог ловить мячи. Только и всего. Больше мне (сей-час, по крайней мере) ничего не нужно. Если мой отец и вправду Бог, Он должен услышать та-кую мелочь». Однако надежды не сбывались. И мяч продолжал выпадать из его бейсбольной перчатки. – Ёсия, это вызов Всевышнему, – категорически говорил Табата. – То, что ты молишься, – совсем не плохо, но молиться нужно за нечто большее. Молиться за что-то конкретное, имеющее предел, – никуда не годится. Когда Ёсии исполнилось семнадцать, мать поведала секрет его рождения – или что-то вро-де этого. – Тебе уже пора об этом знать, – начала она. – В молодости я жила в полном мраке. В душе царил хаос, как в первобытном море. Мрачные тучи скрывали истинный свет. К тому времени я имела опыт сношений с мужчинами без любви. Ты же знаешь смысл слова «сношение »? – Знаю, – ответил Ёсия. Когда речь шла о сексе, мать порой употребляла устаревшие слова. А он к тому времени уже «имел опыт сношения без любви » с несколькими девицами. Мать продолжала: – Первый раз я забеременела во втором классе старшей школы . Тогда я не придала этому большого значения. Пошла в больницу, которую посоветовал один мой знакомый, и сделала аборт. Гинеколог был молодым и любезным человеком, после операции прочитал мне лекцию о предохранении. |
