|
У него седая волчья грива, серые глаза и острый кинжал. Он выше меня, хотя все мужчины меня выше. Я сильнее и быстрее, но он тоже быстр и силен. Он убил мою дочь, подумал я, а потом подумал: моя ли это мысль или она вползла в мою голову из теней? Вслух я сказал: — Из пещеры есть другой выход? Ты выйдешь как вошел, через устье моего дома. Я стоял неподвижно, однако в мыслях я был как пойманный в ловушку зверь, мечущийся туда-сюда, не находящий зацепки, утешения, выхода. — Я безоружен. Он сказал мне, что сюда нельзя войти с оружием. Таков обычай. Теперь действительно такой обычай — не приносить ко мне оружие. Но так было не всегда. Иди за мной, сказал скелет моей дочери. Я пошел за ней, потому что видел ее, хотя больше ничего в темноте не видел. В тени. Под твоей рукой. Я наклонился и нащупал его. Рукоять была похожа на кость — возможно, олений рог. Я осторожно тронул лезвие и обнаружил, что держу нечто, больше похожее на шило, чем на нож. Лезвие было тонким и заостренным. Лучше, чем ничего. — Есть цена? — Всегда есть цена. — Тогда я заплачу ее. И попрошу еще об одном. Ты можешь видеть мир его глазами? Тогда скажи мне, когда он заснет. Скелет ничего не ответил. Смешался с темнотой, и я почувствовал, что остался один. Время шло. Я пошел на звук капающей воды, нашел углубление в камне и попил. Размочил остатки овса и съел, жуя, пока овес не растворился во рту. Заснул, проснулся и снова заснул. Мне приснилась жена, Мораг, которая ждет меня, пока времена года сменяют друг друга, совсем как мы ждали нашу дочь. Ждет меня вечно. Что-то похожее на палец коснулось моей руки — не костлявое и не твердое. Мягкий палец, как у человека, но слишком холодный. Он спит. Я вышел из пещеры в синей предрассветной мгле. Макиннес спал поперек выхода, чутко, как кошка; любое прикосновение его разбудило бы. Я выставил вперед свое оружие — костяную рукоятку и похожее на иглу лезвие из черненого серебра, — протянул руку и взял то, что мне было нужно, не разбудив его. Я подошел ближе. Он чуть не схватил меня за лодыжку. — Где золото? — спросил Калум Макиннес, открыв глаза. — У меня его нет. Ветер веял холодом. Когда Калум потянулся ко мне, я отскочил. Он приподнялся на локте и спросил: — Где мой кинжал? — Я забрал его. Пока ты спал. Он сонно посмотрел на меня. — Зачем? Если бы я хотел тебя убить, я бы сделал это по дороге сюда. — Но тогда со мной не было золота, верно? Он ничего не ответил. — Думаешь, что спас бы свою душонку, если бы золото из пещеры вынес я? Глупец! Он уже не выглядел сонным. — Так я глупец? Он был готов броситься на меня. Полезно злить людей перед стычкой. Я ответил: — Нет. Я встречал глупцов и дурней, и они счастливы в своей глупости, будь у них даже солома в волосах. Ты слишком мудр для глупости. Ты ищешь горя и несешь с собой горе, ты призываешь горе ко всем, кого коснешься. Тогда он встал, сжимая в руке камень как топор, и пошел вперед. Я невысок, и он не мог ударить меня, как ударил бы мужчину своего роста. Он наклонился. Это было ошибкой. Я крепко стиснул костяную рукоятку и быстро, как змея, ударил вверх кончиком шила. Я знал, куда мечу, и знал, что от этого будет. Макиннес уронил камень и схватился за правое плечо. — Рука! Я не чувствую руку! Он стал ругаться, оскверняя воздух проклятиями и угрозами. Утренний свет на верхушке горы придавал всему красивый синий оттенок. Даже кровь, которая начала пропитывать одежду Макиннеса, казалась фиолетовой. |
