|
Возможно, подкормил или даже погладил. Мне в голову пришли кое какие мысли, но я предпочел оставить их при себе. – Ну? – буркнул Вульф. Я доложил. Ситуация требовала полного и детального отчета, и я вкалывал изо всех сил, пока Вульф, закрыв глаза, блаженствовал в своем любимом кресле. Вопросов не последовало; вместо этого он открыл глаза и начал: – Необходимо… – Минуточку. По моему, такой тяжелой работой я заслужил право высказать идею: необходимо связаться с галереей в Питтсбурге, где выставлялась картина Шеффи. – Это выстрел наугад! – Все равно. Я потянулся к телефону и через каких то четверть часа, переговорив с тремя разными людьми, узнал все, что мне было нужно. – Выставка кончилась неделю назад. В Питтсбург ехать не придется – картина приобретена мистером Германом Бронштейном из Нью Йорка. Адреса не дали. – Телефонную книгу. Я уже листал страницы. – Вот. Герман только один. – Звони. – Пожалуй, не стоит. Это может занять весь день. Почему бы мне не подъехать? Картина наверняка там, и, если я не сумею взглянуть на нее, можете меня уволить. Я все равно подумываю об отставке. Разумеется, Вульф был не в восторге – это же моя идея! – но все же сдался. Немного поразмыслив, я спустился вниз, достал сумку с камерой и перекинул ее через плечо. Такси привезло меня не к дому, а ко дворцу с неизбежным швейцаром, мимо которого я прошел, не поднимая глаз. – К Бронштейну, фотографировать, опаздываю, – пробормотал я, не замедляя шага, пересек роскошный холл, бросил лифтеру, по счастью оказавшемуся здесь, «Бронштейн», и мы поехали. Выйдя на двенадцатом этаже, я уверенно двинулся направо, полагаясь на свое везение. Дверь открыл великан женского пола в переднике. Через пару минут вышла высокая почтенная дама с благообразным лицом и осведомилась, что мне угодно. Я извинился за беспокойство и пообещал свою величайшую признательность, если мне позволят сделать снимок картины, недавно экспонировавшейся в Питтсбурге, а ныне принадлежащей мистеру Бронштейну. Мои клиент – питтсбургский меценат – увы, упустил возможность лицезреть ее в подлиннике. Дама поинтересовалась именем и адресом моего клиента, которые я без запинки продиктовал, и провела меня в комнату, размером чуть поменьше концертного зала. То была чудная картина. Я почему то ожидал увидеть «кобылиц» голыми, но они оказались при полном параде. Я сделал несколько снимков под разными ракурсами, со вспышками и тому подобной дребеденью, стараясь выглядеть и действовать профессионально. Затем тепло поблагодарил даму от имени клиента, пообещал прислать парочку фотографий и ретировался. На улице я зашел в первую попавшуюся аптеку и набрал номер. – Да? Кого вам надо? – раздался голос Вульфа. – Вас, – признался я. – Только что видел картину. Она искрится красками и жизнью: кажется, под теплой кожей пульсирует кровь. Очень выразительные тени, плавно переходящие друг в друга. Обращает на себя внимание… – Заткнись! Да или нет? – Да. Вы уже встречались с миссис Миган. Желаете снова увидеть ее? – Да. Тащи. – Есть, сэр. Адрес был у меня выписан заранее. Я покинул аптеку и остановил такси… В этом старом кирпичном доме не существовало проблемы швейцара, но пробраться внутрь оказалось сложнее. В ответ на нажатие кнопки с табличкой «Джуэль Джонс» из динамика проскрипел голос: – Да? – Мисс Джонс? – Кто это? – Арчи Гудвин. |
