Теор вгляделся в корму, сквозь бивший в мигающие мембраны дождь. По аммиачным волнам плыла только одна тварь. Что ж, с него и этого довольно.

— Что? — крикнул Фрэзер. — Нет! Нельзя ли тебе успеть к берегу раньше нее?

— Не при той скорости, с какой она приближается.

Скрючившись в ожидании ответа, Теор взглянул через борт. Берег все еще тонул во тьме и не был виден даже при вспышках молний. Он колебался, не закрепить ли опять румпель и не спастись ли вплавь. Но в такой шторм ему не переплыть пролив.

Фрэзер гневно выругался.

— Я бы правую руку отдал, чтобы переспать тебе ружье! У тебя есть что-нибудь из оружия?

— Нож и длинная пика… — вдруг решение взорвалось в мозгу Теора. — Погоди! Я придумал. Это довольно необычно, но в моем положении лучше последний шанс, чем никакого. Жди моего вызова.

Теор прошел к носу лодки. Он взял пику и направил ее острием от себя, уперев в переборку так, чтобы она высунулась над кормой. Якорь помогал, оттягивая вниз тупой конец пики, а веревку он несколько раз обмотал вокруг древка и затем закрепил на распорке. Работа потребовала времени, Теору мешали сырость и темнота, он то и дело оскальзывался. Когда он закончил и вернулся к румпелю, чудовище оказалось совсем близко.

— Марк, — позвал Теор, — мне нужен твой совет. Ты как-то упоминал, что на Земле ходил под парусом. У меня меньше опыта. Могу я взять круче к ветру от преследователя? — Решившись действовать, он забыл о страхе и методически описал все, что хочет сделать, и как устроена лодка.

К Фрэзеру тоже вернулось присутствие духа. Он объяснил, как лечь на другой галс и прийти к ветру. Теор взялся за паруса, одной ногой придержал румпель и переложил руль. Лодка тяжело повернулась и так накренилась, что аутригер скрылся в набежавшей волне; выровнялась и по-крабьи пошла оверштаг.

Чудовище заложило вираж. Теор строго придерживался своего курса. Аммиак мерцающим холодом обтекал его лодыжки; дождь в порывах ветра смешивался с брызгами, накрывая его с головой. Теор прошел вблизи своего преследователя — так близко, что увидел в его зрачках отражение молнии. Сидевший на его плечах Улунт-Хазул пришпорил тварь роговым ошейником. Море закипело вокруг ее хвоста и плавников. И вот враг за кормой.

Быстрые наставления Фрэзера пробились сквозь шторм. Теор перешел на новый галс. Монстр замедлил свою кормовую атаку.

— Он думает, что я собираюсь сдаться и подхожу поближе. Хорошо, я на это и надеялся.

Теор позволил расстоянию между ними чуть увеличиться. Лодка сопротивлялась. В один миг Теор повернул руль и овладел положением. Вскоре он вновь плыл вниз по ветру, прямо к морской твари.

— Только бы всадник не увидел наконечник пики… — тут даже ободрения Фрэзера не очень спасали.

Прямо перед ним вздымалась черная грудь. Теор ударил. Пика вонзилась в цель.

Оглушенный, он стукнулся о борт и услышан свистящий рев. Животное отпрянуло, закружилось на месте, отшвырнуло лодку по кривой и волны хлынули через борт. Теор взглянул вверх и различил на фоне неба костлявую голову.

Тварь нырнула. Нос корабля скрылся в волнах. Теор упал вперед, врезался в распорку и разбил ее. Во тьме и гуле он подумал: «Что ж, в любом случае я захвачу эту парочку с собой на дно».

Крепеж румпеля и древко пики сломались. Лодка вновь всплыла. Залитый корпус постепенно выпрямлялся, но румпель все еще висел в воздухе; мачта качалась на поверхности воды. Избитый и полуослепший, Теор вцепился в руль. Над ним сшибались волны.

Ему как-то удалось восстановить такелаж. Парус наполнился ветром, и разбитая лодка устремилась Hi север через пролив.

Взгляд сквозь завесу жидкого пламени позволив разглядеть морскую тварь.