* * *

Голос Колхина пробудил Кавано от дремы:

– Вот он.

Кавано сел, заморгал в ярком свете позднего утра и посмотрел на волны пролива Серено. Вдалеке, почти вровень с водой, темнел горб острова Пуэрто Симоне, между Кавано и островом на волнах качалось не меньше десятка различных кораблей – от впечатляющего пассажирского лайнера до трех‑четырехместных рыбацких лодок. Одна из них направлялась прямо к ним.

– Ты его видишь? – спросил Кавано.

– Да, – ответил Колхин, прижав к глазам бинокль. – На минуту высунулся из трюма, похоже, сказал команде, куда причаливать. Все остальные члены экипажа – авуирли.

Кавано смотрел на приближающуюся лодку, прикрыв рукой глаза от солнца.

– Надеюсь, Бокамба не станет раздувать шумиху из‑за сообщения. Сам знаешь, как авуирли падки на все, что попахивает интригой.

– Хорошо, что мы положились на него, а не на какого‑нибудь старателя, который сегодня возвращается на остров. – Колхин по‑прежнему не сводил глаз с лодки. – Если он хотя бы заподозрит, что дело здесь не в желании двух его знакомых старателей, которые просто хотят повидать старого друга, то мы с двух метров это заметим. Или даже раньше, будь мы с подветренной стороны.

– Разве что и другие сразу это поймут.

– Только если будут обращать внимание, – сказал Колхин. – Большая часть людей, которых я знаю, не принимают авуирли всерьез. – Он протянул бинокль Кавано. – Пойду‑ка к докам. Если там будет безопасно, я дам вам сигнал.

Пригнувшись, Колхин нырнул в прибрежные кусты, двинулся вниз к бухточке. Он дождался на причале лодку, поймал трос, брошенный одним из членов команды, и помог со швартовкой. Пилтариаб появился на палубе и спрыгнул на причал, энергично жестикулируя, что свойственно любому авуирли.

Несколько минут оба разговаривали, пока команда выносила на берег шесть рюкзаков и укладывала их рядом с Пилтариабом. Затем авуирли отдали швартовы, и лодка снова ушла в залив.

Колхин помахал на прощание рукой, одновременно давая другой рукой знак «все чисто». Спрятав бинокль в рюкзак, Кавано спустился к воде, держась за кустами и превозмогая боль в мускулах.

Когда он вышел к причалу, Колхин как раз говорил:

– …Немного отстал. А вот и он.

– Приветствую, моу саб Пилтариаб. – Кавано сделал авуирлианский приветственный жест и осторожно принюхался. Пилтариаб пах так же, как и при их последней встрече. Хороший знак. – Как съездили на остров?

– Прекрасно, прекрасно, моу саб Стимер. – Пилтариаб ответил таким же жестом, и от него сильнее запахло розой. – Я только что говорил моу саб Плексу, как невероятно богат остров разнообразными ароматами.

– Это точно, – согласился Кавано. – Вам удалось?..

– Конечно, у вас, людей, слишком бедны органы чувств, чтобы воспринимать то, что воспринимаем мы, – продолжал Пилтариаб, словно Кавано ничего не говорил. – Одна ваша кухня об этом свидетельствует. Как вы делаете приправы – это же настоящее варварство!

– Я и сам часто так думаю, – сказал Кавано. – Вам удалось найти моу саб Бокамбу?

– Конечно, – ответил Пилтариаб. – Его дом есть в реестре. Я заглянул в архив и нашел его там, только и всего. – Он сделал жест восхищения: – Вот этот человек разбирается в ароматах! Его дом настолько необычен…

Колхин шлепнул себя по шее и негромко выругался:

– Что, если нам продолжить разговор, отойдя подальше от воды? Эти проклятые морские клещи уже замучили!

– Конечно, моу саб Плекс.