А может, чтобы разозлить Кастора Холлоуэя, требовалось приложить куда больше усилий. И Мелинде это удалось.

– Не верю своим ушам, – рычал побагровевший Холлоуэй, злобно глядя на нее. – Кто бы другой, но вы! Кавано!

– Извините, подполковник. – Мелинда старалась говорить твердо и спокойно. В большой искусственной пещере, служившей миротворцам штабом, было слишком тесно для разговора с глазу на глаз, а получать выволочки прилюдно она очень не любила. – Я не думала, что это может представлять серьезную проблему.

– Надо же, не думали, – процедил он. – Переговоры с врагом – это не серьезная проблема! Без разрешения, без подготовки, без контроля! Не серьезная проблема?

– Но это не переговоры с врагом, – настаивала Мелинда, чувствуя, как в ней самой поднимается гнев. – Это просто разговор одного гражданского лица с пленным. Пирр‑т‑зевисти не может связаться ни с кем из своего народа, он совершенно отрезан в металлической комнате.

– Это всего лишь его слова, – возразил Холлоуэй. – Судя по тому, что мы теперь знаем о джирриш, весь их десант может нас в эту минуту прослушивать.

– Именно по этой причине я решила поговорить с ним, – сказала Мелинда. – Ваши военные тайны мне неизвестны, я не способна ничего выдать противнику.

– Дело не в этом, – упорствовал Холлоуэй. – Дело в том, что вы не имеете права затевать что бы то ни было без моего ведома.

– А что бы вы сказали, если бы я с вами посоветовалась? – возразила Мелинда. – Вы сказали бы, что никто не должен разговаривать с ним, пока вы сами не выясните как следует, что это за тварь бестелесная поселилась в вашем лагере. Отлично. И кто же проделает для вас эту работу?

– Это не относится к делу, – прорычал Холлоуэй. – И не смейте все переворачивать с ног на голову.

– Извините, – твердо ответила Мелинда. – Семья Кавано тем и славится, что все переворачивает с ног на голову. И еще тем, что не только мы получаем от этого пользу.

Рядом раздался смешок.

– У вас есть что добавить, майор? – Холлоуэй гневно посмотрел на своего заместителя.

– Нет, сэр, – ответил майор Фуджита Такара, состроив серьезную мину. – Я всего лишь согласен с доктором Кавано в том, что Кавано – не совсем обычное семейство.

Еще несколько мгновений Холлоуэй сверкал глазами и играл желваками, но потом краска стала сходить с его лица. Наконец, медленно выдохнув, он повернулся к Мелинде:

– Мне бы надо вас под трибунал отдать, доктор, но ведь вы и так уже фактически под судом. Ладно, выслушаем его.

– Да, сэр. – Мелинда включила свой планшет и поставила его на стол так, чтобы Холлоуэй мог читать. – Во‑первых, Пирр‑т‑зевисти находится в той стадии существования джирриш, у которой нет аналога в жизненном цикле человека. В момент физической смерти душа, или личность, или что там еще, отделяется от тела и продолжает существование, но в определенном радиусе от того места, где находится некий орган, который был извлечен из тела еще при жизни джирриш и законсервирован. Эти так называемые фсс‑органы ампутируются из головы джирриш в детском возрасте – отсюда и шрамы на затылках. Фсс‑органы хранятся в огромных пирамидальных сооружениях, за которыми ухаживают различные семьи джирриш.

– Дома отдыха для привидений, – прошептал Такара, передвигая свой стул поближе к столу, чтобы лучше видеть текст.

– Что‑то вроде этого, – согласилась Мелинда. – Только их называют старейшими, а не привидениями. Похоже, что если отделить фрагмент такого фсс‑органа, то привязанный к нему старейший сможет перемещаться между основным органом и фрагментом.