Жрица баюкала Гекату, чтобы та успокоилась и перестала видеть жуткие сны. Император жег вновь появлявшихся кошмаров молниями, вонь становилась все гуще и невыносимее. Вскоре Зона опустела.

Очередное нашествие закончилось. Только теперь Маг почувствовал боль в ноге и увидел, что оттуда выдран клок плоти. Видимо, он не заметил, как его зацепил какой‑то из кошмаров. Он приглушил боль и стал останавливать кровь, но тут к нему подошла Жрица и взглянула на рану:

– Ты ранен? Давай, я тебя вылечу.

Почувствовав взгляд Мага, Воин обернулся к нему. Они встретились глазами и радостно заулыбались друг другу.

– Славно подрались! – крикнул Воин издали. Ему было прекрасно известно, что этот беловолосый мальчишка любит подраться не меньше, чем он сам.

– Хорошо пошумели! – прокричал в ответ Маг.

Императрица с жезлом изобилия подошла к границе и стала штопать выеденную кошмарами прореху. Рядом с ней опустился Император:

– Много они съели, Аллат?

– Больше, чем обычно, – ответила она. – Мы поздно услышали сигнал. Может быть, тебе лучше сделать так, чтобы купол Вильнаррата пропускал звуки внешнего мира?

– Это ничтожная случайность, что в эту ночь все мы были в Вильнаррате. – Он взглянул на Мага. – Интересно, давно он здесь? Не всю же ночь…

– Всю ночь он не продержался бы, – заметила Императрица. – Хотя… никогда не знаешь, на что он способен.

– Вот именно, – проворчал Император.

Они оба переглянулись и одновременно взглянули на Мага. Тот поднялся на ноги и пошел к Воину, за ним поспешила Жрица. Когда они подошли, грифоны оставили своего хозяина, уступая ей место, и уселись неподалеку зализывать свои раны. Жрица взялась лечить Воина, Маг остановился рядом.

– Цел? – спросил он, выражая таким образом сочувствие.

– Более‑менее, – ухмыльнулся в ответ тот. – Бывало и хуже. А ты как?

– По крайней мере, не придется отращивать новую голову, – в тон ему ответил Маг.

– Ну, для тебя это не потеря…

– Кто бы говорил…

Несмотря на вечные взаимные шуточки и подкалывания, между ними не было настоящей вражды. Они никогда не признались бы в этом, но, пожалуй, оба относились друг к другу с большой долей симпатии, хотя были очень разными. Воин считал Мага легкомысленным, пустоголовым мальчишкой и при любой возможности говорил об этом во всеуслышание, но про себя соглашался, что этот мальчишка не так пуст и ветрен, как кажется. Маг не имел привычки скрывать, что считает Воина недоразвитым тупицей, не способным ни к чему, кроме как махать мечом, но в глубине души сознавал, что колодец предназначения не выбирает во Власти кого попало.

Сейчас, как и после каждой удачной пакости, Маг испытывал по отношению к Геласу что‑то вроде вины. Глядя на его широкое, заросшее курчавой рыжей бородкой лицо, на мускулистые, покрытые рыжим пушком ноги, над которыми хлопотала Жрица, он вспоминал самца в саду Эдема и невольно думал, что и в Воине заметна та же прочность, основательность плотного вещества, в которой нет нужды в тонких мирах. Вот уж действительно по образу и подобию… нет, стыдно поддразнивать такое простодушие. Раскаяние шевельнулось у него внутри.

– Где ты, собственно, мотался всю ночь? – вдруг спросил у него Воин.

– Я же тебя не спрашиваю, где ты мотаешься по ночам. – На лице Мага проступило выражение полнейшей невинности, даже Воину показавшееся чрезвычайно подозрительным.

Жрица подняла голову и настороженно взглянула на Мага. Все здесь слишком давно знали друг друга, чтобы кого‑то можно было обмануть притворной невинностью.

– Я и не сказал «по ночам», – поправил его Воин, не обращая внимания на скрытую в его словах колкость.