Он опустился невдалеке от Хризы и создал себе плотное тело. Перед его человеческим зрением оказался мужчина лет тридцати, сидевший на плоском камне посреди песчаной равнины, едва покрытой жесткой, выгоревшей на солнце травой. Тонкокостный, худощавый, с узким аскетическим лицом и мягким взглядом, напомнившим Магу привычное выражение лица Жрицы, с темными волосами до плеч и клинообразной бородкой, темнеющей на странно бледном лице.

Мужчина казался погруженным в глубокую, сосредоточенную задумчивость. Это было кстати. Такое настроение способствовало разговору, который намеревался завести Маг. Он сделал шаг по направлению к сидевшему – легкое, неслышное движение, но тот почувствовал чужое присутствие и поднял голову.

– Кто ты, появляющийся так внезапно? – Проницательный взгляд мужчины уперся в Мага, словно хотел увидеть его насквозь. Голос оказался мягким, глуховатым, довольно‑таки высоким для мужского.

– А ты можешь ответить мне, кто ты? – Маг решил начать сразу, не тратя времени на вступления. Человек, в теле которого воплотилась искра Жрицы, не мог оказаться недалеким.

– Я? – мягко переспросил мужчина. – Странное совпадение – я думаю сейчас именно об этом. Мне кажется, что мне очень важно узнать, кто я такой.

Это был хороший признак. Искра Жрицы беспокоилась в чужом теле, она ощущала потребность вспомнить себя.

– Ты что‑нибудь надумал? – спросил Маг.

– Да, – медленно кивнул тот. – Я, кажется, нашел ответ. Я – бог и сын божий.

– Бог? – Маг обрадованно ухватился за слово. – А какой ты бог? Ты помнишь, какой ты бог?

– Как я могу это помнить? – пожал плечами мужчина. – И тем не менее… мне кажется, что я помню… но ускользает… Нет, не то… всемилостивый… милосердный… но, может быть, это не обо мне?

– А чей ты сын? – требовательно спросил Маг, спеша воспользоваться его растерянностью.

– Я – сын Единого, – уверенно ответил тот. – Нет других богов, кроме Единого, а я здесь для того, чтобы сообщить об этом людям. Конечно же! – его глаза живо сверкнули. – Я с детства помнил одно: что я должен рассказать другим о Едином – о истинном боге, всемилостивом и милосердном. Они верят во многих богов, но они заблуждаются, как же они заблуждаются!

– Ты помнишь только это? – Магу было больно видеть, как мучительно бьется в этой клетке ослепшая искра Жрицы. Верная чувству долга, она не помнила себя, но помнила задачу, ради которой явилась сюда. – Может быть, ты вспомнишь что‑то еще? Хоть что‑нибудь? У тебя же есть, должно быть высшее зрение – взгляни же им на меня! Ты помнишь меня, Хриза?

– Ты знаешь мое имя? – блеснул взгляд мужчины. – Ты знаешь, что меня зовут Иса?

Досадное совпадение – оно мешало воспоминаниям. Карие глаза мужчины рассматривали Мага, в них нарастало напряжение.

– Да, я откуда‑то знаю тебя, – пробормотал он. – Ты… ты… лукавый?

– Лукавый, – подтвердил Маг, усмехаясь про себя: вот, оказывается, как его называла Жрица. – Кое‑кто звал меня и так. Но чаще меня звали скрытным. Или светоносным.

– Помню, – снова пробормотал мужчина. – Что‑то помню… Я недолюбливал тебя… ты – смутьян и выскочка, который делает все назло другим.