– Они из плотного вещества, говоришь? – Маг пристально вгляделся в кусты. – Пожалуй. Но как похожи – сначала даже я ошибся. Откуда они здесь взялись?

– Не знаю, – махнула кисточкой веревка. – Наверное, сотворил кто‑нибудь из Властей. Но почему они здесь, это понятно – создания из вещества плотных миров неустойчивы везде, кроме сада Эдема, который защищен магией Императора.

– Да, конечно, – согласился Маг, наблюдая за двумя существами, которые вышли на поляну и медленно пошли в их сторону. – Мне даже и всеведения напрягать не нужно – это творения рыжего. Не так давно он говорил, что хочет попробовать сделать что‑нибудь из плотного вещества. Но такое! Видела бы это Жрица, или нет – Нерея. Она живо послала бы его в Бездну.

– Послать в Бездну может только сам Император, – поправила его веревка, плохо понимавшая образные выражения. – Своим Посохом Силы.

– Да, такая палочка нужна в тонких мирах, – хмыкнул Маг. – Иначе на нас, творцов, не было бы никакой управы. – Он сел в траве, но приближающаяся пара не обратила на него никакого внимания. – Они, кажется, не видят меня – наверное, их глаза не восприимчивы к веществу тонких миров. Но как похожи! – снова повторил он. – Хотя Нерея здесь заметно попышнее, чем на самом деле. Вкус у рыжего всегда был как у кентавра.

– Я уже сказала, что вижу их иначе, – заметила веревка. – Для меня они совершенно другие. Просто пара животных, каких много в этом саду – самец и самка. Не понимаю, как ты можешь говорить, что они похожи на кого‑то из тонких миров.

– Возмутительно! – поморщился Маг, глядя на эту пару, которая прошла совсем близко, но так и не заметила его. Он провел рукой по голой икре самки, та вздрогнула и с подозрением покосилась на высокую траву под ногами. Видимо решив, что задела ногой за стебель, она успокоилась и заговорила с самцом короткими, нескладными фразами из одного‑трех слов. – Скопировать для пары животных свою внешность и внешность своей любовницы! Интересно, знает об этом Император? И зачатками разума рыжий их, кажется, тоже наделил. Неудивительно, что небольшими, если он творил их по своему подобию.

– Брось возмущаться, – посоветовала ему веревка. – Сам как будто никогда не творил никакой чепухи.

– Ну, творил, – признал он. – Но я никогда не делал ее по своему образу и подобию. По‑моему, это кощунство – наделять совершенную форму убогим содержанием, да еще создавать ее из плотного вещества. Такая форма заслуживает божественной искры.

– Божественную искру нельзя использовать в работе. – Веревка повернула узелок вслед прошедшим мимо животным, которые направлялись к двум растущим посреди поляны деревьям. – Но если они вдруг съедят плод с одного из этих деревьев… Какая неосторожность – оставлять их здесь без присмотра.

Маг весело засмеялся.

– Плоды с этих деревьев – самые невкусные из того, что растет в саду, – сказал он. – Умышленно, наверное, чтобы никто зря не ел. Но хотелось бы мне увидеть физиономию рыжего, если это случится!

– А что, по‑твоему, тогда случится? – полюбопытствовала веревка.

– Ну, если они съедят плод с древа бессмертия, то ничего особенного. Получатся две бессмысленные бессмертные зверюшки. Кажется, они безвредны, тогда пусть живут в саду до конца пробуждения – кому они помешают? Все равно они потом не проснутся – после ночи Единого просыпаются только творцы. Но если они съедят еще и плод с древа познания добра и зла, вот тогда… – Он не договорил фразу, пожав вместо этого плечами.