– Голову даю на отсечение, это не доведет до добра.

Маг усмехнулся про себя. Рыжий, конечно, набрался подобных специфических выражений у людей и употреблял их, как и они, не вдумываясь в смысл.

– Что ты ухмыляешься? – сердито спросил у него.

Маг понял, что лицо выдало его. С этими людьми он совсем растерял привычку прятать свои чувства.

– Просто я подумал, каких словечек наберутся у людей наши тартарские коллеги, – пояснил он. – После того как услышал, что говоришь ты.

– Да? Тьфу! Действительно… голова, отсечение. Мы начинаем рассуждать, как они.

– Да, еще неизвестно, кто на кого влияет больше, – хмыкнул Маг.

– Но, может быть, мы зря беспокоимся? Большинство наших работает добросовестно. В хорошем направлении, разумеется.

– Но теперь везде такое разногласие и пестрота духовных убеждений!

Гелас окинул мир мрачным взглядом:

– Как будто раньше там было слишком однообразно.

– Это кажущиеся различия, – успокоил его Маг. – Если взглянуть глубже, везде одно и то же. Духовные ценности едины.

– Это ты людям скажи, – недовольно проворчал Гелас. – Для их убогих головенок форма куда важнее духовного содержания. Я бы даже сказал, что они не видят ничего, кроме формы, обрядов, ритуалов, молитвенных текстов и тому подобного. При малейших религиозных разногласиях они глотки друг другу перервать готовы. Мало им было других причин!

– Ты путаешь причины и следствия, приятель, – заметил Маг. – Если они хотят скандалов, ссор, войн, убийств, для этого не нужно иметь причину. Достаточно найти повод, который может быть любым, в том числе и религиозным. Такие раздоры – следствие их агрессивного нрава, но сами духовные убеждения тут ни при чем.

– Причины, следствия – какая разница, если итог один? Люди воюют.

– Может быть, это временное явление? – Маг придерживался этого мнения, потому что считал, что все временно, но это не утешало. Не все изменения происходили в лучшую сторону.

– Посмотрим, – буркнул Гелас.

– А чем ты сейчас занимаешься? – Маг, надеясь улучшить настроение напарника, решил проявить вежливый интерес к его делам.

– Да все тем же – своими подопечными, – ответил тот. – Помогаю понемножку, наставляю.

– А они как?

– Да как тебе сказать… – По лицу Геласа прошла неопределенная гримаса. – Ничего, слушаются.

– Ты чем‑то недоволен? – догадался Маг. – Неужели тем, что они слушаются? Ну, тогда на тебя не угодишь.

– Понимаешь, – вздохнул Воин, – мне казалось, что наши отношения четко определены. Я говорил им, что я – их отец, они – мои дети. Вроде бы все понятно. Но в последнее время они упорно называют себя моими рабами. «Рабы божьи» – как тебе это понравится?

– Ну… и в чем дело? – Маг не вполне понимал, почему это так огорчает рыжего.

– Сразу видно, что тебе никогда не хотелось детей. – Это было довольно‑таки проницательным замечанием со стороны недалекого Воина. – Как по‑твоему, какими хочет отец видеть своих детей?

– Трудно сказать… – уклончиво ответил Маг.

– Он хочет, чтобы они выросли добрыми, мудрыми и духовно зрелыми. Он хочет, чтобы они стали такими же творцами, как он сам, и даже превзошли его. Он хочет, чтобы они были самостоятельными и независимыми.