– Лесничий. Юрий Иванович. Можно просто Иваныч. Жена моя Татьяна. Татьяна Павловна. Пса Гаем кличут. Из домочадцев две козы, Машка и Верка, кошка Катрина, кот Базилио, петух Петрович, курей по именам не помню, – пошутил лесничий.

– А Васеня кто? – спросила Арина.

– Васеня это свинья.

– Ты дочку забыл назвать, Иринку, – напомнила жена.

– Да это не я забыл, это она про нас с тобой забыла. В институте московском учится, домой, сказала, нипочём не вернётся.

– Сама не вернётся, внуков привезёт. – Татьяна отлепила Арину от стены и стаскивала с неё рюкзак и куртку.

– Вставай, вылезай из брюк, в дом в таких не пущу, на них грязи…

– Как на свинье, – закончила за неё гостья.

Дыхание почти выровнялось, сердце перестало бешено колотиться, коленки больше не дрожали: она в безопасности, в доме лесника. Лесничего. Деньги у неё есть, попросит, чтобы довезли до станции, вечером будет дома. Спать, правда, не получится: полночи придётся возиться с грибами, а Белый будет крутиться под ногами и рассказывать, как он весь день по ней скучал.

Арина счастливо вздохнула. Скучает он, как же… Это Василиска по нему скучает, а он спит без задних лап, развалившись на Аринином диване, который кот считал своим. Должен же он где-то спать? В корзинке из зоомагазина (в кошачьей Белый не помещался, пришлось купить другую, для собак) кот спать не желал. Наверное, потому, что она предназначалась для собак, а не для кошек. Он что, умеет читать этикетки?

Татьяна бросила ей на колени шерстяной платок, напомнила о брюках, ухватила мужа за руку, увела в горницу:

– Девочке переодеться надо, а ты стоишь как шкаф!

– Тогда уж все шкафы выноси, не меня одного.

◊ ◊ ◊

Арина сидела за столом – в импровизированной юбке из Татьяниного платка. Платок был голубым и составлял неплохой ансамбль со свитером цвета маренго, расшитым блекло-голубыми незабудками на травянисто-зелёных стеблях. Ансамбль завершали демократичные вязаные полосатые носки в стиле «парвеню». Вспомнив о носках, Арина поджала ноги.

– Вы кушайте, кушайте. Молоком запивайте. Молоко у нас козье, жирное, и творог, и яйца прямо из-под кур, в городе таких не продают.

– Я не в городе, я в Гринино живу. – Арина зачерпнула ложкой творог. – Мне на автобус надо, от платформы «Первое Мая», шестичасовой.

– Так половина шестого, уже не успеете, – Татьяна Павловна кивнула на часы и придвинула к Арине горшочек со сметаной. – Да и в автобус кто ж вас впустит, в таких-то одёжках… Я их в корыто бросила, грязь отойдёт, в машинке постираю. Куртка без подстёжки, к утру просохнет. А джинсы утюгом высушим. Переночуете, утром муж вас отвезёт.

– Отвезу, мне всё одно на станцию ехать, оглоеду этому за костями, – сообщил лесничий.

В сенях коротко тявкнули, подтверждая.

– Где ж ты так извозиться расстаралась? – приступал с расспросами лесничий. – Будто из болота вылезла.

– Я грибы собирала.

– А спутник твой где? Потеряла? Так может, искать его надо, а мы тут сидим…

– Нет, не надо его искать! – Девчонкино лицо сделалось белее мела. – Он меня убить хотел, я от него в яме пряталась, а там вода… и грязь.

– Кто тебя убить хотел? Товарищ твой? С кем грибы собирала?

– Я грибы одна собирала. А он за мной следом шёл. Листья шуршали. Я остановилась, проверить, а они всё равно шуршали, – рассказывала Арина, забыв, что дала себе слово молчать.