– Юра, ты слышишь?! Слышишь, что она говорит? – Татьяна Павловна отчего-то встревожилась, смотрела на мужа во все глаза, а Арину словно бы не видела.

– Слышу. Не глухой, – угрюмо отозвался лесничий. – Думал, случайность. Теперь так не думаю. Надо в полицию звонить.

– Не надо звонить, пожалуйста! – Арина вцепилась лесничему в рукав свитера, повторяла умоляюще: – Я ему ничего не сделала, я в яме сидела, под выворотнем, я ничего не сделала, не надо звонить, пожалуйста!

– Тань, ты посмотри на неё. Она ему ничего не сделала. Да это он тебе ничего не сделал! Неделю назад девушку здесь, в лесу, нашли, убитую. А тебе повезло, прятаться умеешь, а то лежала бы сейчас…

И вдруг заорал так, что Арина выронила из рук ложку: – Куда тебя одну понесло, дура бестолковая! Себя не жалко, родителей своих пожалей! Девчонка та вся изранена была, истерзана, в ней уж крови не осталось, вытекла вся. И глаза выколоты. Коптевского Невидимки почерк. Год сидел, выжидал, не высовывался. Кто ж знал, что он сюда, к нам пожалует, в такую даль… Я жене своей запретил за изгородь выходить, а тебя родители одну отпустили… Что ты рот разинула? Телефон доставай, матери звони. Она небось там с ума сходит.

При упоминании о Коптевском маньяке гостья перестала жевать, не отвечала на вопросы, а на лесничего смотрела так, словно он и был Невидимкой.

Татьяна нетерпеливым жестом остановила мужнино красноречие. От Арины с трудом удалось добиться, что родителей у неё нет.

– Но хоть кто-то из родных есть?

– Родных нет, а бабушка живёт в Осташкове. Володарского, двадцать два, квартира двенадцать, – равнодушно сообщила Арина – А телефон я дома забыла.

Юрий Иванович без слова достал мобильник:

– Звони!

Арина послушно набрала бабушкин номер и отдала телефон лесничему.

– Бабушка мне не обрадуется. Вы ей сами скажите. Что со мной всё в порядке. А может, не надо ей звонить?

– Юра, что ты к ней пристал? Не видишь, что с ней творится? Иди баню топи! – Татьяна вытолкала мужа из избы и долго о чём-то говорила с Арининой бабушкой. Арина не слушала, говорить по телефону отказалась и думала только о том, как ей придётся ехать по лесной дороге до шоссе, которого отсюда даже не слышно, а Коптевский маньяк выбрался из болота и ждёт, когда она выйдет за изгородь…

◊ ◊ ◊

В сладко пахнущем банном жару Арина с трудом разглядела полок. Здесь всё было из дерева: скамьи с подголовниками из тонких перекладин, полочки для мыльницы, бочки и кадушки с водой, обитые железными обручами, деревянные запарники для веников, деревянные вёдра с пеньковыми гибкими ручками, деревянные ковшики, небольшие кадушечки-шайки…

Арина прошлёпала босиком по гладким половицам, несмело присела на скамью. Татьяна зачерпнула ковшиком воды и вылила гостье на голову. Вода казалась волшебным эликсиром, пахнущим лесными травами и едва уловимо – липовым цветом.

– Липой цветущей пахнет, – удивилась Арина.

– Здесь всё из липы: кадушки, ушаты, ковши, подголовники… – улыбнулась хозяйка. И снова полила Арине на голову из ковшика.

Вода сотворила чудо: голову больше не стискивал невидимый обруч, Арина слизывала с губ душистые струйки и думала: сказать или не сказать? Если не говорить, полиция будет долго и безуспешно искать маньяка, а жена лесничего будет бояться выйти за порог. Если всё рассказать, её обвинят в убийстве и посадят в тюрьму. Арина решила молчать.

Из бани вышли, когда уже стемнело. Тропинка поднималась вверх, теряясь среди кустов смородины.