– Григорий Ефимович! – взвыл Гриша – Зачем вообще вам банк??

– Это будет мой кошелек. На него будем покупать заводы-пароходы и пускать за границу наши товары.

– Какие товары?

– Скоро узнаешь. И вот еще что. Переименуй банк. Орловский – иностранцы не поймут. Пусть будет Центрально-Русский банк. Так проще.

* * *

Закончив в Москве, выехал в Питер. И сразу попал с «корабля на бал» – во дворе общинного дома шла драка. Женская. Лохтина таскала за волосы Елену Александровну. Та отмахивалась, но Ольга статями была покрупней эсерки, легко отбивала ее попытки освободится. Рядом топтался наш «домашний пристав» – Григорьев. Евстолий явно не знал, что делать, только пучил глаза.

– А ну ша! – во все легкие заорал я, вытаскивая пистолет из кобуры. Тут же стрельнул. С деревьев с карканьем снялись вороны, женщины отпряли друг от друга.

– Шалава!

– Сама шлюха!

– Евстолий! – гаркнул я. – Лохтину в мой кабинет.

Полицейский очнулся, взял под локоть любовницу. Второй локоток, уже Елены, принял я, отвел ее приводить себя в порядок в общинный зал.

Эсерка зарыдала, бросилась мне на грудь:

– Эта стерва обещала сдать меня властям как беспаспортную.

– Ну-ну, – погладил я ее по спине – Все обойдется. Ольга просто ревнует.

Успокаивать девушку пришлось долго. Попутно размышлял, как разрулить ситуацию. Решил развести соперниц географически.

– Тут рядом продается несколько домов. Сходи с боцманом, посмотри. Какой понравится – купим и сделаем там школу для общинников. А потом, как откроется первая трудовая колония для подростков – переедешь туда. Но школу чтобы сделала мне на пять с плюсом – учителя по всем предметам, своя библиотека с учебниками!

Загрузив Елену, я отправился к Лохтиной. Та была холодна, презрительно на меня смотрела.

– Как вы могли! Я вам так верила! Сатир! Дон Жуан Тобольский.

Любовницу надо было чем-то огорошить, чтобы сбить ее с настроя.

– Оленька, душа моя… А ведь скоро семья моя приедет в Питер. Жена с детками.

Лохтина открыла приоткрыла ротик, слезы так и брызнули из ее глаз. Вот ведь… Второй «водопад» за день.

– Да как же так… Разве такое возможно?!?

– Очень даже! И ежели ты не хочешь скандалов новых – потрудись держать себя в руках. Или может ты хочешь домой к мужу?

А вот это был запрещенный удар. Лохтина побледнела, опустила глаза.

– Бабских драк не потерплю. Ясно?

Ольга молчала.

– Ясно или мне кликнуть дворника собирать вещи?

– Ясно, Григорий Ефимович, – Лохтина вытерла слезы платком, потом все-таки собралась, глубоко вздохнула. – Вам телефонировали. Вызывают срочно в министерство финансов.

Спустя час воспитывали уже меня. Делал это граф Владимир Николаевич Коковцов, министр финансов Российской Империи. Тот самый, который мог стать преемником убитого Столыпина, но не стал, хотя царь его почти назначил премьером. А еще Коковцов вошел в историю знаменитой фразой «Слава Богу, у нас нет парламента». Собственно, последнее яснее всего иллюстрирует отношение кабинета министров к Думе.

– Милостивый государь, – чеканя каждое слово отчитывал меня у себя в кабинете граф. – То, что вы изволили устроить в Москве на бирже – совершенно недопустимо и неприемлемо.

Пришлось «включать» дурачка и юродивого. Я хлопал глазами, крестился на иконы, мотал головой. Прям по Филатову: «Не сумел… Не устоял… Не имел.