Аделия рассмеялась.

– Ваш звонок меня заинтриговал, доктор Карлин…

– Марк.

– Хорошо, Марк. Я бывала на ваших лекциях, читала ваши статьи и книги. Профилирование – невероятно интересная штука.

– Не хотелось применить на своих пациентах?

Она слегка нахмурилась. Вино оказалось отменным. Чуть терпким, но богатым на вкус и аромат. Они сделали по глотку и отставили бокалы, глядя друг на друга так, будто находились на свидании. Но на самом деле эти двое вели сложную многошаговую игру, изучая друг друга. Через флирт можно пробить любую оборону, если оппонент не знает техник.

– Мои клиенты, а не пациенты, доктор, я не веду практику психиатра в Треверберге, приходят не за лечением, а за тем, чтобы я помогла им найти ту единственную правильную мысль, которая заставит их действовать. Действовать, чтобы выйти из кризиса. Действовать, чтобы измениться и изменить свою жизнь.

– Как вам удается работать в качестве психотерапевта, обладая степенью по психиатрии?

– Психология – отдушина, доктор. Я отдыхаю в Треверберге. И не хочу это менять.

– Я правильно понимаю, что вы не анализируете своих клиентов здесь?

– Если только отчасти. Несмотря на нашу неофициальную беседу, Марк, я не все смогу вам рассказать, – тихо, но строго произнесла она. – Этику никто не отменял, мои клиенты доверяют мне самые мрачные секреты своих душ. Если бы я узнала о них что-то противозаконное и полиция пришла бы с официальным запросом, я бы ответила. Но такого не произошло.

– Полиция не пришла – или вы не узнали?

Вернувшийся с тунцом официант позволил Аделии не отвечать. Марк откинулся на спинку кресла, изучая ее со спокойной улыбкой. Официант расставил блюда, обновил вино в бокалах, убедился, что гостям больше ничего не требуется, и ушел. Следующие десять минут они молчали. Обменялись только короткими репликами о том, насколько восхитительно готовят тунца в Треверберге. Аделия явно собиралась с мыслями, а Марк смотрел на эту потрясающей красоты женщину и с бесстрастной ясностью понимал, что он ничего не чувствует. У него нет никаких желаний, сожалений, ожиданий. Он спокоен, собран и почти мертв внутри.

Хотя на самом деле жив. Живее всех живых.

Официант забрал тарелки. Аделия заказала десерт, Марк попросил кофе.

– Полиция не пришла, – наконец сказала Ковальская. – Задавайте вопросы прямо, Марк, я вам отвечу. Но объясните, что происходит.

– Больше пяти лет в нашем городе действует маньяк, – после непродолжительной паузы заговорил профайлер. – Его жертвами стали дети известного вам Александра Мерта. Он убил моего сына. Вследствие поверхностного анализа мы нашли как минимум семь жертв этого человека.

Аделия побледнела.

– Этот человек связан с художественным миром Треверберга. Возможно, он несостоявшийся художник. Он учился в Венской академии художеств у профессора Штерна. У него есть сестра. Он сменил имя и документы и успешно заметал следы. Но он убивает детей одного типа. В этом городе.

– При чем тут я?

– С этим делом связаны Александр Мерт, Самуэль Мун. Оба ваши пациенты.

– Мун не маньяк.

– Нет, – покачал головой Карлин. – Я этого и не утверждал. Я говорил, что они связаны.

– Доктор, я работаю в Треверберге уже несколько лет. Ко мне ходят не последние люди в этом городе. На них большая ответственность, у каждого свои проблемы и неоправданные ожидания. И их так много, что мне пришлось нанять помощницу, представляете?

– Да, я знаю. Энн Лирна. Она держит кофейню рядом с участком, ее знают все детективы.

– Милая девушка.

Аделия помрачнела, прикусив губу.

– Милая девушка, но?..

– Иногда она ведет себя странно.