– Только…

– Ну, говори!

– Это большое дело, требует много времени, мне придется на время оставить всю остальную работу… – я притворно опускаю глаза. Брежневу нужна внятная мотивация. Намек на деньги – это ему понятно.

– Конечно, Алексей! По оплате договоримся, даже не сомневайся. Давай вот что… Сегодня и завтра тяжелые дни, приезжай ко мне на Ленинские горы послезавтра. Часикам к шести вечера. Помощник заедет за тобой в пять.

– Зачем заезжать? Я живу в общаге МГУ – это совсем рядом с вами. Пешком дойду.

– Ну, тогда запоминай адрес. Ленинские горы, Воробьевское шоссе, дом 11.

Мы жмем друг другу руки, и уже помощник Ильича проводит меня за кулисы Дворца съездов.

* * *

Сам доклад происходит буднично. Сначала на трибуне, потея, выступает по бумажке какой-то шахтер. Потом доярка-передовичка. Наконец, приглашают меня. Зал смотрит с интересом, но депутаты явно устали, кое-кто даже зевает, прикрывая рот рукой. Из первого ряда мне неожиданно подмигивает Гагарин. Я ему тепло улыбаюсь в ответ и начинаю свой спич. Доклад длится около получаса, хлопают вяло, без искры. Народ после обеда разморило, да и сами выступления – скучный официоз.

Мой же «номер» исполнен. Я сижу в зале, жду окончания заседания. В пять часов звучит гимн СССР без слов, и все начинают расходиться. В фойе меня ловит наш первый космонавт.

– Алексей, ты куда пропал? – интересуется Гагарин, отводя меня в тот же самый угол, что и Мезенцев чуть ранее. За нами устремляются сразу несколько делегатов, но Юрий их вежливо осаживает укоризненным: «Товарищи!!»

– Прямо сил нет, – тяжело вздыхает Гагарин. – День и ночь просят автографы, уговаривают выступить на предприятиях… А после выступления – обязательно застолье со спиртным. Мне даже специальную рюмку сделали, с высоким дном.

– Чтобы пить меньше? – догадываюсь я.

– Точно!

– Да я никуда не пропал. Сессия была сначала. А еще работать в «Известия» вышел.

– Ребята звонили пригласить тебя к нам в Звездный городок. Стихи почитать. Но в общаге сказали, что тебя нет на месте.

– Ну, теперь я вот, появился. Готов хоть в Звездный, хоть сразу в космос.

Гагарин улыбается, и все вокруг тоже улыбаются.

– Короче. Ждем тебя в нашем ДК 25-го, в субботу. Пропуск на тебя закажем. Будут Рождественский, Вознесенский… Приедешь?

– Конечно, Юра!

Жму руку первому космонавту, легкой походкой иду к выходу. К Гагарину тут же устремляется сразу толпа народа. Сочувствую – народная любовь, она такая…

* * *

Мой же рабочий день только начинается. Еду в «Известия». Все сотрудники еще на месте, приветливо мне кивают.

– Ну как тебе, старичок, эта говорильня? – интересуется зашедший в наш общий кабинет Седов.

Нет, все-таки он наглый. И безбашенный. Да, «Известия» – оплот либерализма, и журналисты многое себе позволяют. Но зачем вот так, при всех ерничать?

– Мне все понравилось, – пожимаю плечами я, – С Хрущевым познакомился.

– Да ладно!

Все «репортажники» оборачиваются ко мне, Герман неверяще качает головой.

– Поблагодарил за гимн. Я там чуток Михалкова переделал. Теперь гимн со словами исполняться будет.

В кабинете воцаряется полная тишина. Народ таращит на меня глаза.

– Врешь! – первым в себя приходит Седов.

– Герман, писатели не врут, а сочиняют.