|
«А мне какое дело, веришь ты или нет? Я излагаю тебе факты, а от тебя только головная боль. Теперь дуй отсюда». И я дунула оттуда. Пока я была погружена в воспоминания, рыдания Фели утихли, и она угрюмо уставилась в окно. — Кто жертва? — спросила я, пытаясь подбодрить ее. — Жертва? — Ну ты знаешь, бедолага, которого ты собираешься отвести к алтарю. — О, — сказала она, встряхивая волосами, и выболтала ответ с удивительно минимальным подбадриванием с моей стороны. — Нед Кроппер. Я думала, ты уже слышала это у замочной скважины. — Нед? Ты же его презираешь. — С чего ты взяла? Нед собирается однажды стать владельцем «Тринадцати селезней». Он хочет купить гостиницу у Тулли Стокера и перестроить ее целиком: эстрадные оркестры, дартс на террасе, боулинг на лужайке… вдохнуть свежий воздух в это дышащее на ладан место… принести в него двадцатый век. Он собирается стать миллионером. Ты только подожди и увидишь. — Ты меня дуришь, — сказала я. — Ну что ж, ладно. Если ты так хочешь знать, это Карл. Он умолял отца разрешить мне стать миссис Пендракой, и отец согласился — главным образом потому, что верит, что Карл происходит из рода короля Артура. Наследник с таким происхождением — бриллиант в короне отца. — Что за дерьмо, — сказала я. — Ты меня за нос водишь. — Мы будем жить в Америке, — продолжала Фели. — В Сент-Луисе, штат Миссури. Карл собирается сводить меня на матч, посмотреть, как Стэн Мьюжел выбьет дух из «Кардиналов». Это бейсбольная команда. — На самом деле я надеялась, что это будет сержант Грейвс, — сказала я. — Я даже не знаю его имени. — Жаль, — произнесла Фели, мечтательно разглядывая свои ногти. — Но с какой радости мне выходить замуж за полицейского? Я даже помыслить не могу о том, чтобы жить с человеком, который приходит домой каждый вечер после убийства. Похоже, Фели неплохо справляется со смертью мистера Колликута. Вероятно, в ней все-таки есть хоть капля крови де Люсов. — Это Дитер, — сказала я. — Это он подарил тебе кольцо дружбы на рождество. — Дитер? Ему нечего предложить, кроме любви. Когда она дотронулась до кольца, я в первый раз заметила, что она носит его на среднем пальце левой руки. И при упоминании имени Дитера она не смогла сдержать улыбку. — Точно! — боюсь, я завопила. — Это Дитер! — Мы начнем все сначала, — сказала Фели, и ее лицо стало таким нежным, каким я его никогда не видела. — Дитер выучится на школьного учителя. Я буду преподавать фортепиано, и мы будем счастливы вдвоем, как голубки. Я не могла не пожать сама себе руку. Яру! — воскликнула мысленно я. — Кстати, где Дитер? — поинтересовалась я. — Я его давненько не видела. — Он поехал в Лондон сдавать экзамен. Это отец устроил. Если ты проболтаешься хоть словом, я тебя убью. Что-то в ее голосе сказало мне, что она сдержит слово. — Я нема как могила, — сказала я, тоже собираясь сдержать слово. — Год мы будем помолвлены, пока мне не исполнится девятнадцать, — продолжила Фели, — просто чтобы сделать приятное отцу. А потом — коттедж, лютики и место, где можно будет при желании хоть на голове ходить. Фели в жизни своей ни разу не ходила на голове, но я поняла, что она имеет в виду. — Я буду скучать по тебе, Фели, — медленно сказала я, осознавая, что вложила душу в эти слова. — О, как же это трогательно, — отозвалась она. |
