Яр никогда не отличался общительностью, но чувствовал, как горе прессуется где то в груди и затылке, делает кровь густой, а мысли – медленными. Пусть медленными, пусть густой, но ему казалось, что он стал хуже соображать. Разговор с Виталиком только подтвердил это.
Глупый все же разговор вышел, бессмысленный.
Он пытался полоскать горе алкоголем, пытался читать книги, каждый вечер перед сном, если не был пьян, выходил к реке и не меньше десяти раз оббегал длинную набережную. Но этого было мало.
Так может, фриковатая девочка Яна в кружевном халате была права? Может, она действительно нужна ему.
Яр посмотрел на часы – половина одиннадцатого. Он успевал либо на трамвай, либо в магазин. А впрочем, вроде у дома Яны он видел круглосуточный ларек.
…
Ларек работал – светился приветливым желтым пятном, испещренным черными прутьями решетки.
– Вечер, – буркнул он, наклонившись к окошку. – Рулет вишневый. – Он вспомнил, что Яна говорила о «сборищах» и добавил: – Два. И водки… две бутылки.
– Все? – неприязненно спросила продавщица.
– «Яву». Все.
Он несколько секунд разглядывал звенящий черно белый пакет с женским профилем, а потом невесело усмехнулся. Вот он и начал ходить по женщинам. С водкой и поролоновым рулетом.
Дом Яны – обшарпанную девятиэтажку у пустыря, который использовали вместо свалки – он запомнил хорошо. Потом пытался вспомнить, какая из четырех оклеенных размокшим папье маше из объявлений подъездных дверей ему нужна. Угадал третью, с вырезанным домофоном.
Стоило зайти в подъезд, как он понял, что точно не ошибся – расслышал приглушенный гитарный звон и дружный вой. Он поднялся на третий этаж, поставил пакет на пол и закурил.
Нужна ему была шумная компания? Не пойти ли домой пить водку, закусывая ее крошащимися обломками рулета?
К середине сигареты Яр твердо решил уйти. Но когда она догорела до фильтра, успел вспомнить смятую постель, холодную подушку, визги соседок за тонкой стенкой и понять, что тащиться домой и пытаться спать ему не хочется.
Звонка не было, только из стены тараканьими усами торчала пара проводов. Яр постучал, но его, конечно, никто не услышал. Пожав плечами, он толкнул дверь – она действительно оказалась незапертой.
– И не осталось ни че го!..
Яр различил не меньше пяти голосов. Гитарный перебор оборвался хлопком по корпусу.
– О, мужик какой то пришел!
Яна выскользнула из за приоткрытой двери в зал и несколько секунд разглядывала его, явно пытаясь вспомнить, а Яр разглядывал ее шелковую комбинацию и черный пиджак с рукавами из синтетического меха. Наконец он провел ладонью перед лицом, изображая сбритую несколько часов назад бороду, и Яна его узнала. Улыбнулась, заставила наклониться, потянув за ворот свитера, и быстро поцеловала в щеку.
– Заходи, я тебя познакомлю.
– Я тут к чаю принес… водки, – он протянул ей пакет и начал разуваться.
– Отлично, у нас как раз кончается! Пошли!
Яна схватила его за руку и потянула в зал.
Стол стоял посреди комнаты. В центре стояла кастрюля с остатками макарон, носатый кофейник и рядом – стопка грязных тарелок. Остальное пространство занимали кружки, пивные бутылки, криво нарезанный батон и несколько пепельниц.
На серванте алел вымпел с профилем Ленина, которому кто то пририсовал черным маркером х крест на глазу. Вымпел провисал под тяжестью значков с логотипами рок групп. Комната тонула в сигаретном дыму, таком густом, словно туман просочился с улицы.
Яр узнал Алису, приветливо помахавшую с другого конца стола. Перевел взгляд на ее соседа, бородатого мужчину в цветном свитере, очках и дурацкой вязаной шапочке. Миловидную девчонку с русыми косичками. |