Лем с Яной друг друга так любили. Так нервно, так странно, но так сильно – она теперь это понимала.

Вспоминала, как Лем отбирал у Яны сигареты, напуская на себя высокомерный вид. Как таскал ей варенье, поправлял ее сползающие с плеч свитера, как вился вокруг, когда она хваталась за бубен и терялась в экранной реальности. Как Яна улыбалась, когда он приходил, клала голову ему на плечо и гладила его руки.

«Я не знаю, умрешь ты сейчас или нет, но я хочу, чтобы ты знал, что я тебя ненавижу».

Нора до сих пор не знала, почему Яна тогда это сказала. Но только сейчас вспомнила, какое у нее было лицо в этот момент. Вспомнила пол в лужах крови и талого снега. Как Яна прижалась к Лему и пролежала неподвижно до приезда милиции, и какая спертая, муторная горечь читалась в ее глазах, когда она их открыла.

Нора плакала, потому что Яна была сумасшедшей, а Лем вечно напускал на себя таинственный вид, но быть может, они вместе могли сотворить чудо. Может, Яна и правда умела ходить куда то за экран. Может, у нее и правда были какие то тяжелые грехи, может, ей даже было за что ненавидеть Лема. Но еще недавно все можно было исправить, и это было настоящее чудо. Надежда на настоящее чудо.

Вот о чем стоило писать.

А теперь ничего не осталось.

Телефон снова надрывался, но Нора не поднимала трубку – звонил не Горзоев, а значит, она могла задержаться в нахлынувшем горе. Но туман понемногу рассеивался. Она заметила, что по спине ее гладит черноглазый парень в голубой олимпийке. Что он сует ей стеклянный стакан с чаем и что то говорит, но разобрать нельзя ни слова, потому что говорит он с ужасным акцентом. Заметила, что другие посетители отводят глаза, что пахнет кипящим маслом и кумином.

– Извините, – всхлипнула Нора. – Спасибо…

Парень обрадовался. Улыбнулся, похлопал ее по плечу, а потом вдруг будто засмущался и куда то исчез.

Она попробовала чай – горячий, крепкий и слишком сладкий. И подняла трубку.

– Кассету. – Голос был сиплый и совершенно незнакомый. Она даже не могла определить, женщина говорит или мужчина.

– Вы ошиблись. И мне не…

– Мне нужна запись, которую сейчас показывали по телевизору. Мне нужна кассета. И Яр. Знаешь, где он?

– Яна?.. – Нора торопливо отпила еще чая, пытаясь смыть сжавший горло спазм. – Ты… ты уже знаешь, да?..

– Знаю, – ехидно каркнула трубка. – Я все знаю. И тебе расскажу, если привезешь в прокат кассету. Про пять вишневых косточек и Лору Палмер. Яр не вернулся?

– Вернулся, – призналась Нора. – Но он… сейчас очень занят.

– Пусть все бросает и едет ко мне.

– Он… не может.

– Телефон хоть у него с собой? Тот же номер?

– Ты говоришь так, будто я с ним как минимум сплю, – не выдержала Нора. – А мы даже не друзья. И я не роюсь у него по карманам.

– Хер с ним. Достань мне кассету, Нора. И не вздумай ловить такси. Езжай на трамвае, на метро – как хочешь, только не садись в машины.

– Яна, тебе не кажется, что ты перегибаешь?

– Сколько нужно на перегонку? Мне нужна VHS.

– Часа полтора. Но мне скорее всего ее не…

– Привези. Я посмотрю и верну, даже копию снимать не буду. Пожалуйста, Нора… – В искаженном голосе Яны наконец то появилось что то человеческое.

– Яна, они снимали… там все… не очень… – Она никак не могла подобрать слова. – Может, я тебе хоть свои фотографии распечатаю?

– Кассету, – выплюнула трубка. Ответить Нора не успела – слова рассыпались частыми гудками.