— Туда, — указал Хант. — Черт, а они умны, кто бы это ни был, ты не думаешь, так, лев?

Джад-бал-джа промурлыкал. Он внимательно наблюдал за всеми этими действиями. Лев не знал, что сделать с этой человеческой тропой, но в одном был уверен. Джад-бал-джа не нравилось, куда ведет этот мост.

— Я не знаю ничего другого, кроме как пройти по нему, — сказал Хант, разговаривая с львом, как если бы он был его излюбленным спутником. — Если это не сработает, мы испробуем другой туннель.

Хант сделал глубокий вдох и шагнул вперед на соломенной настил моста. Тот слегка завибрировал.

— Не переживай ты так об этом, — сказал Хант и продолжил идти. Когда он был на полпути, Джад-бал-джа последовал за ним, ступая легко, будто домашняя кошка.

Когда они достигли другой стороны моста, прохладный ветер пронесся через пещеру, а вместе с ним пришло и зловоние, сопровождаемое ужасным звуком. Тот же самый пугающий звук Хант уже слышал раньше. Еще раз он почувствовал невыразимый ужас, что клубком пауков прополз в его мозг.

Джад-бал-джа тихо зарычал.

— Я знаю, — сказал Хант. На мгновение Хант собрался вернуться, пройдя обратно через мост, и вытянув его назад так, чтобы то, что обитало здесь, не смогло бы пересечь его. Хант решил в любом случае избавиться от этого моста. Там было что-то, притаившееся в ловушке, что-то весьма неприятное.

Звук затих вдали. Может быть, монстру было еще не известно о них. Хант почувствовал некоторое утешение от такой возможности. С факелом и копьем, что он крепко сжимал в руках, Хант выбрал направление прочь от звука, и они вместе с Джад-бал-джа пошли в этом направлении, не глядя на то, какая бы опасность не скрывалась за их спинами.

Тарзан, верхом на зебре, подъехал к каменоломне вскоре после наступления темноты. Джунгли раздались вширь, как разлом во вселенной, и уступили место большому карьеру. Луна поднялась над выработкой, полная и яркая, такая массивная, что выглядела как бронзовый щит, вмороженный в небо.

В карьере не было ничего кроме строительного камня, и в лунном свете камни окрасились золотистый цвет, в тот момент казалось, как будто земля отдала все свои богатства, выплеснув их из открытой раны.

Тарзан проехал мимо карьера, и в это время перед его глазами показался сам величественный город Ур. Тарзан осадил в зебру и залюбовался городом. Город был так похожна сказочный мир, залитый лунным светом. Высокий, обширный и золотой. Город лежал в конце этой большой дороге, словно Изумрудный город из Страны Оз.

Были времена, когда весь Африканский пейзаж был пронизан такими чудесами, но теперь эти пути древних и магия джунглей медленно умирали. Иногда Тарзан чувствовал, что мир, который он знал, уползает прочь, как ослабевший старик, в надежде найти место, чтобы лечь и умереть.

Тарзан решил, что он уже достаточно близко подошел к городу, двигаясь по дороге. Он хотел пробраться в Ур и найти там Джин, будучи незамеченным и как можно тише. Человек-обезьяна спешился, отвел зебру в джунгли, и без колебаний, вытащив нож, перерезал ей горло. Зебра упала и задергалась, полилась кровь. Тарзан склонил лицо над гейзером крови, позволив ей попасть в рот. Теплая и жидкая энергия оживила его. Он отрезал кусок мяса от ляжки зебры и съел его в сыром виде. Затем снял шкуру с зебры в рекордно короткие сроки, и заплел влажные полоски кожи в крепкую веревку длиной около десяти футов. Он привязал веревку к дереву, взялся за нее и потянул, пока не выжал большую часть остатков крови и жидкости из сплетения, а потом, свернув веревку и повесив ее над рукоятью ножа, человек-обезьяна начал двигаться через джунгли.